Оскар Уайлд как-то сказал, что мечтает создать произведение столь же прекрасное и бессмысленное, как восточный ковер. Автор знаменитого "Портрета Дориана Грея" был не прав, что называется, концептуально. Его слова отражают принципиальное непонимание им, классиком английской литературы, другой, незападной, культуры. Орнаментика, символика прекрасных восточных ковров восходят к самым древнейшим пластам человеческой культуры, к астральным, земледельческим культам, к рисуночному письму. В этом смысле, как мне представляется, в высшей степени показателен азербайджанский ковер.

Вот что утверждает народный писатель Азербайджана Анар в своем эссе "Мудрость ковра": "Борьба добра со злом, изменчивость быстротекущей жизни, в которой цветение чередуется с листопадом, ее круговорот, олицетворенный в караванах верблюдов, бредущих по замкнутому квадратному пространству из одного в другой угол и возвращающихся к исходной точке, - все эти мотивы, по-разному отраженные в наших коврах.., были своеобразной формой размышления о жизни и смерти, о мире и смысле бытия".

И был в Азербайджане еще человек, который эту мудрость отечественного ковра не только понимал, как мало кто другой в мире, но воплощал ее всей жизнью и творчеством - народный художник Азербайджана, лауреат Государственной премии СССР, создатель первого в мире Государственного музея ковра, выдающийся мастер и исследователь ковра Лятиф Керимов. 17 ноября исполняется 100 лет со дня его рождения.
Он открыл глаза и сделал первые шаги в сердце Карабаха - древней Шуше. Эта земля дала азербайджанской культуре замечательных поэтов, певцов, художников, композиторов... Мугамы здесь исполняли так проникновенно, что еще в средние века на Востоке бытовала поговорка: "Кто не из Шуши - тот не певец, кто не из Шираза - тот не поэт". Прославился на весь мир этот горный край и ковроделием.

Ковровое искусство Страны огней, как еще исстари называли Азербайджан, разделяется на несколько основных групп: Бакинскую, Гянджинскую, Тебризскую, Губинскую, Ширванскую, Газахскую и Карабахскую. В этом разделении отражены не только география и топонимика, но и художественно-технические особенности и признаки. В музеях не только Баку, Москвы и Санкт-Петербурга, но Лондона и Стамбула, Вашингтона и Каира, Парижа и Бомбея, Милана и Анкары, Нью-Йорка и Праги, Будапешта и Вены и многих других городов экспонируются сегодня ковры, созданные азербайджанскими мастерами. Возраст многих из них исчисляется веками.

Так вот, долгое-долгое время их то ли по незнанию, то ли еще по какой другой причине камуфлировали под безликое определение "восточные", растворяли в слишком общем термине "кавказские". Неоценимая исследовательская заслуга Лятифа Керимова состоит еще и в том, что путем безупречно корректной научной атрибуции он вернул этим шедеврам родину, доказав, что минимум 90% так называемых "кавказских" ковров, экспонирующихся в известнейших мировых музеях, безусловно, азербайджанские. Неопровержимой логике и аргументации его большого доклада на эту тему стоя аплодировали участники международной научной конференции в Лондоне. Его фундаментальный трехтомный труд "Азербайджанские ковры", по признанию ученых с мировыми именами, произвел революцию в сфере исследований, классификации, атрибуции ковровых изделий.

Исследования Лятифа Керимова строились на основательной практической базе, которая, в свою очередь, основывалась на традиции. Он прошел профессиональную школу подготовки, начав еще в детстве, сперва у себя дома в Шуше, учась премудростям ремесла у матери-ковроткачихи, а с 15 лет - в частных мастерских. Ученик, подмастерье, профессионал, мастер, Мастер, дающий путевку в жизнь новым ученикам, - таково поступательное ускорение его творческого пути и таков цикл "вечного возвращения", без которого культура застывает и стагнирует. Ну, и не забудем, конечно, такую немаловажную составляющую карьеры Лятифа Керимова, как большой талант.

Ему было 28 лет, когда в связи с 1000-летием Фирдоуси он создал ковер, который после экспонирования в 1937 году на Всемирной выставке в Париже сделал имя молодого азербайджанского ковродела известным далеко за пределами родины. В среде специалистов о нем заговорили как о мастере, умеющем органично и гармонично сочетать в своем творчестве традиции орнаментальных композиций и классических сюжетных ковров. Всю свою жизнь потом, создавая прекрасные орнаментальные ковры и на чисто традиционной композиционной основе, сочетавшие традиционную символику с новациями, Лятиф Кермов то и дело обращался к сюжетно-тематическим композициям, ища и находя в них возможности новых изобразительных идей и решений. Такого типа произведений, посвященных корифеям отечественной и мировой культуры, им создано немало, и каждое их них отличается оригинальной разработкой "лица необщим выраженьем".

В череде таких творений мастера можно назвать ковер, посвященный выдающемуся азербайджанскому зодчему XII века Аджами Нахичевани, дар правительства Азербайджана, скоро уже четверть века украшающий штаб-квартиру ЮНЕСКО в Париже.

Я познакомился с Лятифом Гусейновичем в 1974 году во Франции. Работал тогда в ЮНЕСКО, где в общей сложности моя командировка длилась 16 лет, поделенных на два срока. То была первая половина командировки. В городе Лилль, своеобразно "воспетом" в "Трех мушкетерах" Дюма-отцом, проходила выставка азербайджанских ковров, с которой и приехал Л.Керимов. Покоряла глубина его рассуждений о культуре, истории азербайджанского ковра, перспективах развития ковродельческого искусства, которому он посвятил всю свою жизнь. Несмотря на более чем 30-летнюю разницу в возрасте, мы быстро подружились, и наши отношения не прерывались и ничем не омрачались до самого конца.

Несколько же лет спустя после знакомства, а именно в 1983 году, мы с Лятифом Гусейновичем оказались вовлеченными в грандиозный и счастливо осуществленный проект. Речь идет о прошедшем в Баку Международном симпозиуме по искусству восточного ковра, инициатором и вдохновителем которого был Гасан Гасанов, нынешний посол Азербайджана в Венгрии. Я был заместителем председателя организационного комитета форума. Лятиф Керимов, понятное дело, отвечал за научный и, так сказать, художественно-иллюстративный уровень симпозиума. Журнал "Декоративное искусство СССР" (N2 (314), 1984) писал тогда: "Есть еще одно объяснение тому, почему идея симпозиума возникла в Баку: в республике есть человек, масштаб личности, энтузиазм и авторитет которого в области изучения ковра создали необходимую для научного общения силу притяжения...Лятиф Керимов".

Успех форума превзошел все ожидания. На него съехались виднейшие специалисты, теоретики и практики коврового искусства со всего СССР и мира, выступившие с интереснейшими докладами. В работе симпозиума принял участие и Генеральный директор ЮНЕСКО А.-М.М.Боу. Видя, с каким почтением обращаются к Лятифу Керимову его именитые коллеги, как внимают каждому его слову и замечанию, я сполна тогда понял, что такое настоящий, а не дутый, авторитет.

Но запомнился мне тот симпозиум еще вот чем. В один из дней его работы Лятиф Керимов отозвал меня в сторонку и, смущаясь, сказал: "Рамиз, у меня проблема. Наши гости (он показал на коллег, рассаживающихся на свои места перед очередным заседанием), когда я бываю в их странах на разных конференциях, дают в честь меня приемы, приглашают в дорогие рестораны. А у меня ведь нет возможности всех принять. Так стыдно...", - и он как-то печально замолчал. Я размышлял недолго, поскольку решение созрело быстро.

Гости симпозиума, общим числом за сотню человек, из которых больше половины были иностранцы, жили в гостинице "Азербайджан", где и столовались за счет, естественно, пригласившей стороны. Одним из организаторов форума, как выше отмечалось, я и был. Войдя в зал заседаний и попросив внимания, объявил: "Господа, завтра вечером уважаемый Лятиф Керимов имеет честь от своего имени пригласить всех гостей нашего симпозиума на прием в банкетный зал отеля "Москва". Фишка заключалась в том, что средства за ужин в "Азербайджане", договорившись, мы перевели в ресторан "Москвы", то есть попросту переложили казенные деньги из одного кармана в другой. Обставили все немножно понаряднее, с цветочками, а черная икра и прочие деликатесы тогда в республике были еще вполне доступны, и все прошло на самом, как сейчас говорят, VIP-уровне. Лятиф Гусейнович был горд и счастлив. А мне было немножко смешно и немножко грустно оттого, что человек такого уровня персонально не в состоянии достойно принять гостей на своей родине, и приходится "штукарить", чтобы он не потерял лица.

...В 1991 году, когда он ушел из жизни, его смертное ложе и лестница дома, и дорога к катафалку, увозившему Мастера в последний путь, были выстланы прекрасными коврами.

Решением 33-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО 100-летие выдающегося азербайджанского мастера коврового искусства и ученого Лятифа Керимова включено в Список памятных дат ЮНЕСКО на 2006-2007 годы.

Рамиз Абуталыбов