[X] Помощник

[Ive]

Чингиз Абдуллаев

Чингиз Абдуллаев родился 7 апреля 1959 года в городе Баку. По окончании среднеобразовательной школы №189, в 1981 году поступил на юридический факультет Азербайджанского Государственного Университета, который окончил с дипломом отличия. В 1985 году окончил факультет социологии.

Жизнь Чингиза Абдуллаева не менее насыщена событиями, чем его книги. Юрист по образованию, он несколько лет работал за рубежом. За время своих опасных командировок Чингиз Абдуллаев был дважды ранен. Имеет награды бывшего Советского Союза. После распада СССР он меняет свой жизненный уклад, став профессиональным писателем.

В настоящее время Чингиз Абдуллаев — Доктор юридических наук, Почетный Доктор права национальной Академии, Секретарь Союза Писателей Азербайджана, Вице-Президент Азербайджанского ПЕН-клуба.

Общий тираж книг Чингиза Абдуллаева — свыше пятнадцати миллионов экземпляров. Автор более чем трехсот книг издавался в восемнадцати странах на одиннадцати языках. Вместе с тем Чингиз Абдуллаев пишет и на исторические темы.

Чингиз Абдуллаев — всемирно известный мастер остросюжетных романов. Острый сюжет, непредсказуемые судьбы героев, резкий и лаконичный язык, а также вкропление в канву повествования реальных фактов и документов — все это делает романы Чингиза Абдуллаева заметным явлением детективной литературы.

Жизнь Чингиза Абдуллаева немного похожа на восточную сказку. Он любит путешествовать, его знают, почитают, тепло принимают друзья и коллеги во всех уголках мира.

Чингиз Абдуллаев женат, имеет двух детей. Он искренне считает, что главная заслуга его успеха принадлежит его супруге. Предметом особых забот Чингиза Абдуллаева является воспитание и образование детей.

Чингиз Абдуллаев... имеет три высших образования. Владеет несколькими иностранными языками: кроме азербайджанского и русского – английским, итальянским, турецким и фарси. Занимался боксом, прекрасно владеет различными видами оружия, мастер спорта по стрельбе. Чрезвычайно коммуникабелен: "может разговорить памятник".

По линии Министерства обороны выполнял задания за рубежом, возглавлял спецотдел особого назначения. Работал в Бельгии, Германии, Польше, Румынии, Анголе, Афганистане. Майор в отставке, имеет ряд правительственных наград. Доктор юридических наук. В 1986 году он был выдворен из Румынии по обвинению в причастности к расстрелу Чаушеску. Это случилось из-за того, что Абдуллаев хорошо знал все детали происшедшего, хотя не имел к этому делу прямого отношения. На территории Намибии ему пришлось участвовать в тяжелой операции по освобождению ангольских командиров, попавших в плен. Из той операции в живых вернулось всего четыре человека. Поэтому цену крови и жизни он знает не понаслышке. Он не жалеет, что оставил службу по линии Министерства обороны, так как считает, что честно отдал службе все, что мог. К тому же начали сказываться полученные боевые ранения.

Что касается литературы, то тягу к творчеству Чингиз Абдуллаев начал испытывать еще "с малых ногтей", но за сочинительство взялся гораздо позже. Его первыми литературными произведениями были исторический роман и несколько лирических повестей. Роман "Голубые ангелы" – первое произведение Абдуллаева в остросюжетном жанре – пролежал в КГБ три года. Его запрещали печатать, ссылаясь на обнаруженную в нем суперсекретность. В 1988 году он был напечатан и позже выдержал несколько переизданий. О литературной продуктивности Чингиза Абдуллаева ходят легенды. В самом деле, трудно поверить, но в течение четырех лет он создавал по книге каждые полтора месяца...

[Сабир]

Хан на государевой службе
Русской гвардейской кавалерией блестяще командовал мусульманин
Генерал-адъютант Его Величества. Сказание о Гуссейн-Хане Нахичеванском. – М.: Герои Отечества, 2006. – 368 стр., 60 илл., прил.


В многонациональной России равенство наций всегда было одной из основ единства и силы государства. Хоть и называли Российскую империю «тюрьмой народов», но этнического неравенства здесь не было. Социальное – да, существовало, как и во все мире. Люди из низших слоев общества с трудом могли подняться на верхние ступеньки общественной лестницы. Однако дворяне на равных могли делать военную или административную карьеру. И зачастую выходцы с далеких окраин империи оставляли далеко позади своих ровесников коренной национальности.

Новая книга известного специалиста по истории Кавказа, постоянного автора «НВО» Рудольфа Иванова посвящена генерал-адъютанту Гуссейн-Хану Нахичеванскому, блестящему гвардейскому офицеру, командовавшему в Первую мировую войну кавалерийским корпусом. Гуссейн-Хан принадлежал к четвертому поколению славного рода ханов Нахичевани, связавших свою судьбу с судьбой России. Воинственные, безоглядно отважные, преданные присяге и верные слову, ханы Нахичеванские доблестно служили царю и Отечеству. Дядя Гуссейн-Хана – Исмаил-Хан Нахичеванский – прославился тем, что возглавил оборону Баязета во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, не позволил сдать крепость и единственный из всех защитников был удостоен ордена Святого Георгия IV степени.

Гуссейн-Хан окончил самое привилегированное учебное заведение России – Пажеский корпус. Службу начал в лейб-гвардии Конном полку. Об элитарности этого воинского подразделения свидетельствует тот факт, что все российские императоры числились в его составе. При этом полк участвовал в боевых действиях, а не был «паркетным».

За 20 лет Гуссейн-Хан прошел путь от корнета до полковника. Избирался на общественные должности и принимал участие в переписи населения, за что награжден медалью «За участие в производстве Первой всеобщей переписи». За отличные действия в приеме и проводах высоких иностранных делегаций получал ордена, тоже, разумеется, иностранные – персидские, австрийский, болгарский... Был назначен на должность помощника командира полка по хозчасти. Следующей ступенью могла стать должность командира полка. В общем, нормальная гвардейская карьера. Но разразилась Русско-японская война.

Гвардия рвалась в бой, но Николай II лишь нескольким лучшим офицерам позволил отправиться на Дальний Восток. Полковнику Гуссейн-Хану Нахичеванскому поручили сформировать на Северном Кавказе 2-й Дагестанский иррегулярный полк. Всего за месяц из добровольцев, главным образом аварцев, даргинцев и лакцев, личный состав полка был набран. Каждый кавалерист пришел со своим конем, обмундированием и шашкой.

Практически всю войну дагестанцы не выходили из боев. И не было ни одного случая, чтобы они не выполнили боевую задачу. Славные дела под Ляояном, Далинский перевал, Инкоу, Сандепу, Мукден – везде горцы Гуссейн-Хана показывали чудеса храбрости. И сам командир участвовал в боях, за что был награжден пятью орденами, в том числе «Георгием» IV степени. А также золотой саблей с надписью «За храбрость».

После Русско-японской войны Гуссейн-Хан командовал Нижегородским драгунским полком и родным лейб-гвардии Конным – двумя самыми прославленными кавалерийскими частями. Получил чин генерал-майора, а затем и генерал-лейтенанта. Мусульманин, он первый обратился к царю с предложением построить полковой православный храм. Именно его стараниями была воздвигнута церковь Конной гвардии во имя Святой Ольги. Что интересно, жена Гуссейн-Хана была лютеранкой, а трое его детей – православными.

Первая мировая война оказалась для России неподъемным грузом. Рудольф Иванов в своей книги показывает трагические эпизоды гибели армии Самсонова, анализирует причины этого поражения. Гуссей-Хан, командовавший Особым конным отрядом из четырех дивизий гвардейской кавалерии и находившийся в подчинении у генерала Ренненкампфа, не успел пробиться на помощь погибавшей в Восточной Пруссии 2-й армии. Причина – ошибки командования. Сведений о противнике не было, устойчивая связь с подразделениями отсутствовала. Генерал Ренненкампф в самое горячее время отстранял начальников штабов, переговоры по радио велись открытым текстом, и немцы знали все о передвижениях и планах русской группировки.

Автор беспристрастно анализирует ход боевых действий. Есть в книге и глава о награждении царя «Георгием» IV степени без всякого воинского подвига в нарушение статута. Фронтовая Дума георгиевских кавалеров (семь генералов и полковник) присудила Николаю II этот офицерский орден просто за визит в окопы, который якобы необыкновенно воодушевил войска. А вот Гуссейн-Хан «Георгия» III степени получил вполне заслуженно за ряд боев в августе 1914 года. Вот отрывок из Высочайшей Грамоты с описанием его подвигов: «вступили в решительный бой с неприятелем, угрожавшим флангу и отбросили его с большими потерями… командуя двумя кавалерийскими дивизиями, способствовали наступлению армии, разрушая в районе расположения противника железные дороги и мосты, заняли, после упорного боя, узловую станцию и уничтожили большие запасы бензина и керосина… при обнаружении обхода неприятелем, вы выяснили, рядом боевых столкновений, силы и направление его и тем оказали помощь своим войскам…»

В 1915 году, когда Гуссейн-Хан из-за тяжелой контузии покинул передовую, ему вдогонку пришла еще одна высокая награда – орден Белого орла с мечами. А вскоре он был удостоен звания генерал-адъютанта. Со времен Петра I примерно 750 высших генералов было удостоено этого чина. И среди них только один мусульманин – Гуссейн-Хан Нахичеванский.

В 1916 Гуссейн-Хан командует Гвардейским кавалерийским корпусом и участвует в знаменитом Брусиловском прорыве, где снова ярко проявились все беды императорской России. Конная гвардия была отведена в резерв по причине… невозможности снабжения. Но и в тылу, в районе Ровно, целому корпусу пришлось заниматься самообеспечением, поскольку интендантские службы не давали элите русской армии провиант и фураж. Здесь и встретили кавалеристы весть о Февральской революции. А вскоре Гуссейн-Хана отстранили от командования.

После Октябрьской революции Гуссейн-Хан оставался в Петрограде. Ему шел шестой десяток, и ни в какой контрреволюционной деятельности он не участвовал, однако в мае 1918 года был арестован. Дальнейшая его судьба неизвестна. Есть утверждение, что его расстреляли в январе 1919 года, но ни одного документального подтверждения этому не найдено…

Автор книги – Рудольф Николаевич Иванов неспроста главной темой своих книг выбрал судьбы российских воинов – выходцев с Кавказа. Он родом из Пятигорска, в годы Великой Отечественной войны был сыном полка, служил в армии. Сейчас он отмечает свое 75-летие. Редакция «НВО» поздравляет талантливого историка и писателя с юбилеем.

Виктор Мясников

[Сабир]

АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ ПАРТИЗАН АХМАД МИШЕЛЬ



Кардо, Ахмад Мишель, Матье Мишель, Кураже Мишель. Эти имена вызывали у фашистов панический животный ужас. А внушал его всего один человек - партизан отряда Французского Сопротивления Ахмедия Джебраилов.

Во Францию Ахмедия попал узником концлагеря под номером 4167 - человеком без имени, без будущего. Но прошло совсем немного времени, и слава о его подвигах загремела по всему оккупированному югу Франции. Его непривычное для иностранного уха имя в разных интерпретациях не сходило с уст многочисленных соратников и врагов.

В 1940 году германские и итальянские фашисты оккупировали Францию. Возник профашистский режим "Виши". Чтобы противостоять распространению "гадости", было организовано Движение Сопротивления и возглавляемое Шарлем де Голлем движение "Свободная Франция" (с 1942 года - "Сражающаяся Франция).

А в это страшное для народов Франции время в далеком азербайджанском городе Шеки отмечали веселый праздник первой борозды. Ахмедия с детства любил этот традиционный ритуал задабривания земли-матушки. Род землепашцев Джебраиловых известен в Шекинском краю испокон веков. Прадед, дед, отец Ахмедии - все обильно полили потом нещедрую землю тех мест.

Короткой июньской ночью сорок первого года началась война. Не от лучей солнца - от взрывов немецких бомб проснулись мирные города...

Ему было 16 лет, когда война тяжкой поступью вошла в их дом. Отец и старшие братья ушли на фронт.

Шеки находился в далеком тылу, над ним не грохотали снаряды, не рвались бомбы, но отсюда жители района уходили защищать свою большую Родину. 14334 шекинца воевали в действующей Армии, 12515 из них так не вернулись домой.

В 1942 году пришло известие о гибели отца и братьев Ахмедии. Казалось, это случилось вчера. Почтальон, приносивший им нечастые весточки с фронта, в тот день так и не решился войти во двор Джебраиловых - не хотел видеть глаз враз осиротевших матери и сына. Неграмотный соседский мальчишка согласился передать письмо, думая, что принесет радость...

Ахмедия ушел на фронт добровольцем. Лишь один "треугольник" получила мать от сына за все время войны: "Мама, жив, здоров, воюю. Все идет нормально. Ахмедия."

Попав в окружение, он получил тяжелое ранение и оказался в концлагере. Судьба забросила Ахмедию в небольшой городок на юге Франции - Монтобан. Безжалостная фашистская мясорубка переламывала человеческие судьбы, не оставляя ничего, даже имен. Но судьба смилостивилась над азербайджанским парнишкой. "Дорогая моя Жанна! Незабываемая мадам Жанна! Вы возвратили мне жизнь, значит вы моя мать. Хотя говорят, что у человека бывает одна мать, у меня их было две". (Из письма А.Джебраилова мадам Жанне).

Уборщица лагеря добрейшая мадам Жанна устроила Ахмедии побег. Она же привела азербайджанского солдата в партизанский отряд. Так осенью 1942 года Ахмедия Джебраилов стал бойцом 4 эскадрона корпуса фронтьерьеров департамента Франции Гаронна.

"Выполняя долг перед Советской Родиной, я одновременно обязуюсь честно и верно служить интересам французского народа, на чьей земле я защищаю интересы своей Родины. Всеми силами буду поддерживать моих братьев-французов в борьбе против нашего общего врага - немецких оккупантов", - такую клятву принес Ахмедия в партизанском отряде.

"Я - капитан, бывший главнокомандующий фронтовым корпусом Гаронна, свидетельствую, что Ахмад Мишель состоял в Движении Сопротивления. Смелый, отважный и добрый, он всегда вызывал восхищение боевых товарищей".

Военный Крест, Крест за добровольную службу, Военная медаль Франции - не каждый француз в годы войны удостаивался этих высоких наград. Азербайджанский юноша получил их из рук легендарного Шарля де Голля и Мориса Тореза. Есть у Ахмедии и еще одна совершенно особая награда - Высший Орден Почетного Легиона, который дает ему, солдату, право идти на всех военных парадах Франции впереди самых заслуженных генералов.
Парад Победы. Военную колонну возглавляет Ахмедия Джебраилов - Герой Франции.

Его много раз просили остаться во Франции, делали предложения, от которых трудно отказаться, например, возглавить большой завод. Но...

"Во Франции мне часто земля наша снилась, она набухает, она живая, цветущая". Никакие щедрые посулы не смогли удержать его на чужбине. Ахмедия вернулся на Родину, где его ждал жестокий сюрприз - советская родина любила преподносить их лучшим из своих сыновей. Десятилетняя ссылка в Сибирь - этой "высокой правительственной награды" удостоился Ахмедия Джебраилов в своей стране, куда с таким пылом рвался из гостеприимной Франции. Десять лет лагерей за то, что в бессознательном состоянии попал в плен (значит изменник!), за то, что прошел ад концлагерей (завербовался!), за то, наконец, что храбро сражался с врагом (хитро конспирировался!).

После "отсидки" он вернулся в Шеки, стал агрономом. 30 лет не видел Ахмедия никого из своих боевых друзей - бывший каторжник стал "невыездным". И только когда Советский Союз посетил с визитом Шарль де Голль, Ахмедии разрешили принять приглашение генерала - посетить Францию, встретиться со своими друзьями.

В Государственном киноархиве Азербайджана сохранился фильм "1000 дней борьбы", в котором запечатлен приезд в 1975 году Джебраилова во Францию. Трогательные сцены невозможно смотреть без слез.

"Мне очень хотелось бы тебя сразу узнать. Но я понимаю, что внешность уже не та, что была. Я не могу представить, что твои рыжие кудри стали белыми, что у тебя пошаливает сердце. Для меня ты остался таким же, как тогда, в 1942 году". (Из письма друга Шампара Джебраилову).

Они не виделись 30 лет - друзья по Сопротивлению, Шампар и Ахмедия, или Ахмад, как его называли. Ахмедия не забыл французского, сохранился даже характерный южный акцент. Но они долго не могли заговорить, хотя у каждого накопилось достаточно, чтобы поведать другому.

"Я ходил по следам своего прошлого". Джебраилов вспомнил место, где располагался концлагерь и откуда его вызволила добрая мадам Жанна.

"Освобождение района Бордо - один из самых тяжелых и опасных боев. В свою группу я брал только добровольцев. Согнувшись в три погибели, по пояс в болотной жиже, мы шли в лагерь врага. Наше внезапное появление застало немцев врасплох и вызвало дикую панику. Я помню Париж в те дни пылающим. Как жаль, что когда мы шли с победой, вы не могли идти с нами, друзья мои", - Ахмедия Джебраилов до земли поклонился могильной плите, под которой покоились его товарищи из партизанского отряда. Рядом цвела акация. Здесь и должна была состояться встреча. Он пришел задолго до назначенного часа, очень волновался: "Кто еще придет? Кто из боевых друзей остался жив?"

Как и тридцать лет назад, в День Победы они снова пили у этой самой памятной акации шампанское на брудершафт.

Генерал Шарль де Голль устроил в честь приезда Героя Франции Ахмедии Джебраилова банкет. И первый тост звучал в честь азербайджанца: "Никогда не забудет благодарная Франция великого подвига советского солдата".

Перед отъездом во Францию Ахмедия взял с собой горсть родной земли. Он рассыпал ее на могилах азербайджанских партизан. Джейран ханум, Микаил Гусейнов, Вели Велиев, Фейзулла Курбанов... "Родные мои, примите горсть родной земли". Никто не знает лучше цену этой земли, чем он - пахарь и воин Ахмедия Джебраилов.

В 1943 году антифашистское движение во Франции изо дня в день набирало силу. Огромную роль играли в нем азербайджанцы. В марте-апреле 1944 года подпольная организация, руководимая нашим соотечественником Мирзаханом Мамедовым, освободила из плена большое число азербайджанцев, которые сразу вступили в партизанские отряды.

В августе 1944 года азербайджанские подпольщики устроили восстание в лагере. Оно должно было совпасть с налетом французских партизан на немецкий гарнизон, но вечером 15 августа религиозному служителю лагеря - провокатору и агенту фашистского гестапо стало известно о готовящемся восстании. Всех зачинщиков арестовали и после зверских истязаний отправили в открытой машине на место казни. Нескольким из них удалось по дороге развязать себе руки. Освободив от оков своих товарищей, они вступили в неравный бой с фашистами. Пятеро из подпольщиков: Мирзахан Мамедов, Мирзали Мамедли, Гасан Алиев, Курбан Мамедов и Паша Джафарханлы погибли. Остальным удалось уйти к партизанам.

17 августа 1944 года французскими и азербайджанскими партизанами был освобожден от фашистов город Родез.

18 августа группа партизан-азербайджанцев под командованием Гусейнрзы Мамедова совместно с французами, уничтожив в местечке Пандесарль немецкий гарнизон, освободила более 2000 пленных. Освобожденные пленные азербайджанцы объединились в Азербайджанский партизанский полк.

Этот полк принимал активное участие в освобождении городов Ларзах, Курсах, Маид, Ним и других.

Нонна Д-Гюбек

Бонжур, камарад!




«Военный крест» выдавали Ахмедие, только когда он выезжал заграницу. Самый почетный боевой французский орден долгие годы находился в Москве, в Музее боевой славы. О герое французского Сопротивления Ахмедие Джабраилове написано несколько книг, во Франции о нем снят двухсерийный художественный фильм, несколько документальных фильмов снято у нас в стране. У него пять боевых французских наград, «Военный крест» среди них - самая почетная. После вручения ее в сорок пятом году Морис Терез сказал своему другу, «Теперь ты важная птица, имеешь право на парадах во Франции идти впереди генералов». Этим правом Ахмедия, сын Микаила, или Армед Мишель, как называли его в партизанском отряде, не воспользовался ни разу.

Комендант

В сорок втором узник под номером 4167 бежал из концлагеря под Марселем и вступил в ряды Сопротивления. Светлорусый голубоглазый паренек, быстро изучивший французский и немецкий, оказался талантливым и везучим разведчиком. Имя Армеда Мишеля стало легендарным среди французских маки - он в форме немецкого капитана возглавил операцию партизан по спасению пятисот детей участников Сопротивления, вывозимых в Германию. Дети были спасены, а сам он, раненный подобран немецким патрулем в поле через сутки после успешно проведенной операции. Спасла немецкая форма и документы офицера, Ахмедию направили на излечение в немецкий госпиталь. Выписался и за проявленный героизм во время налета на поезд партизан Ахмедия был назначен ... комендантом немецкого гарнизона городка Альби, что неподалеку от Тулузы. Немецким комендантом французского города Ахмедия Джабраилов, окончивший в сороковом году сельхозтехникум в Шеки, пробыл восемь месяцев. Он пользовался авторитетом среди начальства и подчиненных. За его деятельностью на посту немецкого коменданта пристально следило руководство французского Сопротивления во главе с генералом де Голлем. В его руках - десятки нитей, ведущих в концлагеря и партизанское подполье. Большими партиями по требованию коменданта Альби из концлагерей вывозились военнопленные для ремонта городских дорог, многие из них бежали в леса. Приходилось коменданту наказывать нерадивых охранников и ехать в концлагерь за новой партией военнопленных. Заслуги Ахмедия Джабраилова перед французским Сопротивлением на посту коменданта немецкого гарнизона Альби были так высоки, что вызывали восхищение генерала де Голля. Но нельзя было так долго испытывать терпение немцев и, выпустив на свободу очередную партию пленных советских солдат, Ахмедия бежал к партизанам.

Париж

Кончилась война. Армед Мишель работает в канцелярии президента Французской республики де Голля. Женат на француженке, у них два сына, прекрасная квартира в Париже. Ахмедия – Армед Мишель один из самых уважаемых членов Союза ветеранов Сопротивления. Это опора президента, его гвардия, избранные. Так же, как и Армед, его боевые друзья на солидных должностях. По сути, правящая партия Франции. Жизнь прекрасна, Армеду всего двадцать семь лет, он легенда Сопротивления, он облечен доверием генерала де Голля, он - элита Франции. В Дижоне есть государственное автопредприятие, названное в его честь. И вдруг в 1951 году Армед Мишель решает вновь стать Ахмедией Джабраиловым и вернуться в родное село Охуд, что в пяти километрах от Шеки. Уговоры друзей и официальных лиц не помогают. Американцы предлагают работу и гражданство Соединенных Штатов - этот “сопротивленец”- прирожденный разведчик. Французское правительство предлагает ему тот самый дижонский завод во владение – все бесполезно. На прощание генерал де Голль вручает боевому соратнику почетный билет - разрешение на бесплатный проезд на все виды транспорта на территории Франции. Это была привилегия, которой во Франции пользовался только один человек - президент республики. Не отговаривал, мы живем в свободной стране, но необычный подарок означал - ты можешь вернуться в любой момент.

Как родина приняла героя

Армед Мишель приехал в родное село, стал работать агрономом, женился, его стали звать как прежде - Ахмедия. В его жизни наступил период, о котором никто никогда не писал и сам Ахмедия очень не любил об этом рассказывать. Нет, его не посадили в лагерь для советских солдат, попавших в немецкий плен и ставших участниками Сопротивления. Майор Заидов, начальник бериевской службы в Шеки, орал на Ахмедию: «Кто такие для меня Морис Терез, Жак Дюкло?». Почему ты на фото разгуливаешь в немецкой форме. Ах, ты к тому же еще был комендантом гитлеровского гарнизона…».

У Ахмедии отняли все документы, медали. Дело шло к аресту. Вышел приказ из райкома партии - бывшего агронома А.Джабраилова использовать только на подсобных работах. Хотя специалистов агрономов было не более десятка на весь район. И стал национальный герой Франции чабаном в селе Охуд. Что-то все- таки мешало упечь, сгноить в сибирских лагерях. Возможно, смущал документ о том, что немецкое командование предлагало за его поимку десять тысяч марок. Может быть награды, среди которых был легендарный «Военный крест». Ни один из советских генералов и маршалов не имел французского ордена такого ранга. Кроме Г.К. Жукова.

Хрущев


Прошли годы, вдруг - вызов в Москву. Совет ветеранов Франции передает в дар Армед Мишелю большую сумму денег. Случай необычный, исключительный. Его приглашают на прием к Н.С.Хрущеву. На приеме Ахмедия сказал первому секретарю ЦК: «Денег не возьму, у меня все есть. Отошлите обратно».

Не хотел пересудов: мол, нашему Ахмедие французские миллионеры, его друзья - приятели, прислали большие деньги. А может обида жгла? Равному среди «сопротивленцев», и вдруг - подачку. Родина не ценит, а чужие помнят. Но чужие ли?

Сумма была значительной, и прижимистый Никита Сергеевич предложил такой вариант: Ахмедия перечисляет всю сумму в пользу советского фонда мира. Разумеется, об этом будет сообщено Совету ветеранов Франции.

Только после высокой аудиенции в Москве, в Баку к нему проявляют интерес.

- Хотите квартиру в центре? Путевку в санаторий ЦК?

Ахмедия потребовал другое - вернуть память. Ему вернули все медали, ордена, документы и фотографии. Ахмедия отстоял право не скрывать, что Армед Мишель, сотрудник канцелярии президента Франции и агроном Ахмедия - один и тот же человек. Шекинцы отреагировали в своем амплуа - после той история с Хрущевым его прозвали Деголь - Ахмедия, а младшие по возрасту Деголь-муаллим. В колхозе его даже повысили, сделали бригадиром, но жилось по-прежнему трудно, голодно.


И вновь Москва, Кремль

В 1966 году вновь вызвали в Москву. Причина была серьезной: за некоторое время до начала визита в СССР генерал де Голль изъявил желание, чтобы среди встречавших в аэропорту был его боевой друг - Армед Мишель. Вновь аудиенция у Н. Хрущева. С соратником высокого гостя провели беседу, полную доброжелательства и предложили такое, что у Ахмедия дыбом встали его рано поседевшие волосы. Генерал мог захотеть посетить дом своего боевого друга в селе Охуд, в связи с этим предлагалось снести дома соседей, а их участки присоединить к его участку. Ему надо только дать согласие и за двадцать четыре часа половина села будет переселена высоко в горы. Получилось вполне благопристойно: герой Сопротивления - ныне преуспевающий советский фермер. Сад, собственный трактор, небольшое молочное стадо, своя маслобойня... И все за 24 часа.

Ахмедия категорически отказался от унизительного предложения.

В высоких кабинетах был заново переписан сценарий приема генерала - никаких потемкинских деревень, у нас масса проблем и, если честно, как солдат солдату, СССР переживает сложный период. Но все-таки Ахмедие порекомендовали сказать ради общего дела маленькую ложь. Если генерал спросит вас, как дела, то вы ответьте - я председатель колхоза. Кстати, стоит вам только захотеть - мы сейчас же звоним в Баку.

Генерал ничего не спросил про молочных коровок - он был тактичным человеком. Он сошел с трапа, церемонно поздоровался с Хрущевым, другими официальными лицами, увидел Армеда Мишеля, и друзья обнялись. Только после визита генерала де Голля Ахмедия позволил себе то, о чем мечтал все эти годы - возобновил связь со своей первой семьей в Париже, с боевыми друзьями. К нему часто приезжали друзья из Франции, дети и друзья друзей. Он возил их по городам республики и многие задавали ему вопрос - почему он сюда вернулся. Из Парижа ведь не уезжают.

- La fortune est une franche courtisane (фортуна - настоящая куртизанка), - улыбался шекинский француз.

Не удивительно, что когда Ахмедия умер, в Шеки был трехдневный траур.

[Самир]

В Щеки его до сих пор помнят и уважают. Во всей Щеки-Габалинской зоне история его жизни известна каждому. Эту историю я сам с детства еще слышал.

Сообщение отредактировал Самир - 27.08.2007, 09:19

[Терпеливый]

Спасибо за статью. Тюклерим биз биз олды.

Как же мало информации про своих героев мы знаем

Как же этот человек любил свою землю. Очень святое, что дано человеку Всевышним.

[Сабир]

ГЕНЕРАЛ АРАБЛИНСКИЙ И ЕГО ПОТОМКИ


Неисповедимы пути журналистского поиска, порой перебираешь кучу старых газетных
подшивок, днями копаешься в архивах, не подозревая, что вдруг "живой" материал
окажется совсем рядом с тобой.
Много лет меня интересовала судьба прославленного русского генерала Балакиши Али
бек оглу Араблинского, незаслуженно забытого, преданного забвению. Больше того,
не знаю, с чьей легкой руки его даже стали официально называть дагестанским
генералом? И в качестве доказательства этого факта приводили его захоронение в
Дербенте, хотя он прожил там всего 4 года. Но все оказалось в точности наоборот.

Начну все по порядку. Я знал, что в Баку жила его прямая внучка, и сейчас
здравствует его правнучка. Но где искать их в миллионном Баку? Тем более, что
они явно изменили свои фамилии, не носят фамилии Араблинских. А в советской
энциклопедии значится один Араблинский - известный актер, на самом деле Гусейн
Халафов. А фамилию Араблинский он взял себе как сценическую. Ну об этом я
подробно писал в нашей газете.
И вот однажды я рассказывал об этом моему старому другу, известному скульптору
Токаю Мамедову. Вдруг он стал хитро улыбаться: "Хочешь, я тебя познакомлю с
настоящей правнучкой генерала?" "Ну, конечно, хочу!" - воскликнул я. "Это Аида
ханум Абдуллаева - моя супруга", - торжественно объявил он. Я обомлел, знал Аиду
ханум сто лет и не подозревал, что она правнучка, а ее мама Суват ханум, которая
работала заведующей библиотекой консерватории - прямая внучка, родившаяся от
дочери генерала Араблинского Урьет ханум.
И вот наша беседа с Аидой ханум, профессором музыкальной академии, одной из
первых артисток Азербайджана.

- Мой прадед по материнской линии Балакиши Али бек оглу Араблинский родился в
1828 году, в год подписания Туркменчайского договора о разделении Азербайджана
между Ираном и Россией, в селении Тала Загатальского уезда Бакинской губернии, в
семье квартального начальника. Семья проживала в квартале Араблар, откуда и
пошла их фамилия. В детстве, проявив незаурядные способности, он привлек
внимание уездных властей, которые рекомендовали его на учебу в I Петербургский
кадетский корпус, который он успешно окончил в 1848 году с присвоением звания
корнета. Это было первое воинское звание будущего генерал-лейтенанта российской
армии, длившееся, как было написано в некрологе о нем, "беспорочно 50 лет". Так
началась воинская служба молодого кавалерийского офицера российской армии.
Вот только некоторые факты из его воинской службы: в 1849 году капитан
Араблинский участвует под командой генерала Паскевича в штурме румынской
крепости Виласоши. В 1854 году в чине майора принимает активное участие в
операциях под командованием генерала Лазарева против Хивского ханства.
Во время Крымских войн 1853-1856 годов, как пишет военный журналист Ш.Назарли, в
4-х конных полках российской армии воевали свыше тысячи азербайджанских солдат и
офицеров. За храбрость, проявленную в этой войне, подполковник Б.Араблинский
получил орден Святой Анны и именную саблю с дарственной надписью. Во время
русско-турецкой войны 1877-1878 гг. он командовал бригадой 21-й пехотной
дивизии. За беспримерное мужество и профессиональное командование войсками в
этой военной акции Балакиши Араблинскому было присвоено звание генерала-майора.
В 1898 году в возрасте 70 лет указом российского императора Б.Араблинскому
выделили крупный земельный участок в 6 км от Дербента, который в то время входил
в состав Азербайджана. Здесь он построил себе имение, а вокруг образовалось
небольшое поселение. Сейчас здесь проживают свыше тысячи азербайджанцев.
Железнодорожная станция и поселок в честь азербайджанского генерала были названы
Араблинкой. Здесь он прожил последние четыре года жизни и ушел в иной мир 1
января 1902 года.
Всех, кто изучал жизнь и доблестную воинскую службу Балакиши Али бек оглу
Араблинского, удивляет, что в различных научных исследованиях, трудах и
художественных произведениях о сражениях, в которых принимал участие
генерал-лейтенант Б.Араблинский, его имя не упоминается. Хотя широко известно,
что за мужество, личный героизм и полководческие способности перед Россией
император награждал его многими орденами и медалями, именным оружием и имением
вблизи Дербента, присвоив ему одно из высших воинских званий генерал-лейтенанта.

Как писала газета "Каспий", по натуре он был гуманным человеком, всегда
сочувствовал всякому, независимо от званий или национальности. Как военачальник,
он был требовательным по долгу службы, но справедлив, поэтому все подчиненные по
службе лица, начиная от нижнего чина, любили его как отца родного. Одной из
отличительных черт его характера было гостеприимство.

"... Проходя все ступени русской военной службы, включительно до бригадного
командира, покойный неоднократно временно исполнял должность командира дивизии.
Он участвовал во всех походах и кампаниях, начиная от Венгерской кампании в 1849
году, Хивинского похода, включая двух Кавказских и Турецких войн. Имел массу
российских орденов и многие с мечами, а также I степени Св.Станислава и Анны,
равно Св.Владимира II степени и много медалей в память разных походов и боевых
действий.
Этим и объясняется то небывалое многолюдство, которым отличались похороны
покойного. Отдать последний долг Балакиши Али бек оглу Араблинскому явилось
столько людей, что все расстояние от дома до кладбища было занято провожающими.
В числе их были депутаты от тех частей войск, в которых покойный служил, от
Абхазского, Ширванского и Самурского полков. В погребальном процессе участвовал
и расположенный в Дербенте пехотный резервный батальон, который проводил останки
и здесь отдал последний долг по воинскому уставу. Мир праху твоему, добрый и
честный воин", - писала в некрологе газета "Каспий" в январском номере 1902
года.
У генерала Араблинского было три дочери и один сын. Старшая - Нурджахан - была
замужем за сыном Гаджи Зейналабдина Тагиева. Средняя - Хюррият - была женой
известного дагестанского князя Абдул Джамиля Уцмиева. А младшая - Сона ханум -
была второй женой Гаджи Зейналабдина Тагиева. Об особом почитании семьи Тагиевых
генерала Араблинского говорит и такой факт: в его кабинете висит картина,
написанная маслом, где изображен Г.З.Тагиев, сидящий в кожаном кресле, а за
спиной в позолоченой раме висит портрет генерала Араблинского. И когда генерал
скончался, Тагиев на свои деньги благоустроил кладбище Гырхлар, оградил ее
каменным забором и построил сторожку и содержал штат сторожей и смотрителей
кладбища. Так пишет газета "Дагестанские новости" от 25 февраля 1993 года.
И еще такой любопытный факт об отношениях Араблинского с Гаджи Зейналабдином
Тагиевым: Гаджи - выдающийся азербайджанский меценат и общественный деятель
конца XIX - начала XX века, хотя сам не владел грамотой, но от Бога был умным и
прозорливым человеком, питал особое уважение к образованию. Поэтому он решил
направить двух своих дочерей Лейлу и Сару на учебу в Петербург - в институт
благородных девиц. Однако, несмотря на все свои почести, имя, положение, ордена
и медали, получил отказ. Он мотивировался тем, что, согласно статусу этого
института, туда принимали только детей княжеских, графских, ханских и бековских
фамилий. Таковым Тагиев не был. И только после представления документов о
заслугах перед российской короной генерал-лейтенанта Араблинского девушки были
приняты на учебу. Его супруга Сона ханум - дочь генерала - заявила, что девочки
являются внучками генерала Араблинского.
16-летняя дочь Хюррият - Суват ханум - училась в Баку в женском учебном
заведении имени "Святой Нины", была внучкой генерала Араблинского. Она вышла
замуж за Гамидулла Гаджи Фатулла оглу Абдуллаева, уроженца г. Дербента, в то
время город был на территории Азербайджана. Родом из купеческой семьи, он
работал на рыбных промыслах, принадлежащих его дяде. Вскоре он зарекомендовал
себя как хороший специалист. Тогда по его рекомендации Г.З.Тагиев, который был
родственником его жены, взял в аренду рыбные промысла Северного Каспия, создав в
Порт-Петровске (ныне Махачкале), акционерное общество, а Г.Абдуллаева назначил
управляющим.
В 1918 году в Дагестане была установлена Советская власть. Гамидулла Абдуллаев с
семьей переехал в Баку. Здесь он поселился в собственном доме и работал
начальником "Азрыбы". Через некоторое время председатель Совнаркома Дагестана
Горкмазов пригласил Г.Абдуллаева, как крупного специалиста, обратно в Махачкалу
и назначил управляющим "Дагрыбтреста".
В начале 30-х годов в СССР начинается преследование старых специалистов, им
откровенно оказывают недоверие, как членам так называемой "промпартии", и
Г.Абдуллаеву предъявляют обвинение в ее членстве и сажают в тюрьму. Но через
некоторов время из-за отсутствия конкретных фактов его отпускают, и Г.Абдуллаев
возвращается в Баку. Но и здесь его вновь арестовывают и отправляют в Москву,
где начинается суд над 48 членами "промпартии", и всех их расстреливают как
врагов народа и конфисковывают его имущество и собственный бакинский дом.
У Суват ханум и Гамидуллы было пятеро детей. Еще когда он работал в Дагестане,
за отличную работу правительство республики в виде поощрения в 1926 году
предложило Г.Абдуллаеву отправить на учебу в Германию двух сыновей: Адыля и
Амира. Суват ханум лично отвезла их туда, где попечительство над ними взял на
себя директор русско-германского банка Эбер. И когда их отца арестовали,
мальчикам въезд в СССР был закрыт, и они поневоле остались вдали от родины и
родителей. А когда к власти в Германии пришли фашисты, Эбер отказался от их
попечительства. Тогда они обратились в турецкое посольство, попросив убежище, и,
получив визу, уехали в Анкару. Здесь, закончив фабрично-заводское профучилище,
стали работать мастерами на заводах немецких фирм. И тут в Турции был издан
закон, который обязывал все турецкие семьи выбрать себе фамилию из специально
выпущенной книги. Мальчики выбрали себе фамилию Эрк.
После окончания второй мировой войны они переехали в Швейцарию, а еще позже,
когда в Германии воцарилась стабильность, вернулись туда, помогая друг другу:
работали и учились, получив высшее техническое образование. Адыль стал
инженером-энергетиком, Амир - машиностроителем. Потом преподавал в университете
и даже стал его ректором. Адыль - профессор, доктор наук, академик. Им было
известно, что их родители репрессированы, а мать, брат и сестры высланы в
Сибирь. Но в душе они верили на встречу с родными, которых они не видели 40 лет.
Амир был конструктором производственных машин, получил международное признание,
даже вошел в книгу "Кто есть кто?" в Германии.
В самом начале войны, осенью 1941 года Суват ханум с детьми, как членов семьи
"врага народа", выселили из Баку в Северный Казахстан. Их поселили в богом
забытую и заброшенную деревню, под негласным надзором НКВД. Но они с первых же
дней стали думать, как отсюда выбраться. Старшая дочь Хаят случайно узнала, что
эвакуированный из Ленинграда институт живописи, скульптуры и архитектуры им.
Репина находится сейчас в Самарканде. Она срочно послала туда свои документы и
эскизы работ. И вскоре получила вызов на экзамены.
Аида еще в 1940 году по рекомендации Узеира Гаджибекова училась в Московской
консерватории им. П.Чайковского по классу арфы. Летом 1941 года она приехала в
Баку на каникулы и отсюда была выслана в Казахстан. Поэтому она написала письмо
Узеир беку с просьбой разрешить ей учиться в бакинской консерватории и просила
прислать ей вызов. Юсифу, выпускнику института нефти и химии, было легче. Его,
как специалиста, вскоре пригласили на работу в Коканд.
Но дети не могли уехать, бросив мать в этой дыре. Это понимала и Суват ханум,
поэтому она однажды, чтобы не связывать детям руки, никому не сказав ни слова,
села в поезд, чтобы попасть в Баку, не имея никаких документов. На другой день
ее при проверке ссадили с поезда на границе с Узбекистаном на станции Аягус. И
тут случайно на станции она встретила семью одного азербайджанца, которая
проживала здесь, и они приютили Суват ханум.
Дети, узнав, что мать "сбежала", решили, что пусть Хаят едет сдавать экзамены в
Самарканд, Юсиф - в Коканд работать, лишь бы не сидеть в этой дыре. А Аида
вместе с подругой Асей Сафаралиевой, тоже ссыльной, будут пробиваться в Баку,
благо, у них есть вызов. Кроме того, они высчитали, что мать высадят на первой
большой станции Аягус. Так и случилось, Суват ханум каждый день встречала поезда
из Северного Казахстана, чуя, что ее дети приедут сюда. И вот все они снова
вместе, как быть дальше? Тут наш земляк сказал, что он сможет "выправить" им
документы и они спокойно доедут до Красноводска, оттуда морем в Баку.
Все прошло гладко, без задержки, и вот они уже стоят на пристани N9 в Баку,
вдыхая родной воздух, и думают, где им жить. Ведь квартира и все вещи
конфискованы. И тут опять Аиде на помощь приходит школьная подруга, которая
приютила их.
Аида ханум начинает учиться в бакинской консерватории, а в 1944 году с помощью
Уз.Гаджибекова возвращается на учебу в московскую консерваторию.
Тем временем Хаят, успешно сдав вступительные экзамены в репинский институт,
через пару лет, когда Ленинград был освобожден от блокады, выезжает туда. Юсиф,
тоже после войны переезжает в Москву, где работает в Министерстве нефтяной
промышленности СССР.
Хаят, окончив Ленинградский институт им. Репина, возвращается в Баку и создает
ряд крупных скульптурных произведений, в том числе скульптуру Максима Горького,
установленную на фронтоне Публичной библиотеки им. М.Ф.Ахундова, бронзовые
скульптуры известного актера Г.Сарабского и прекрасный памятник поэтессы
Натаван, который был установлен в Шуше. Но когда Шуша была оккупирована
армянскими военными формированиями, эти скульптуры вместе с бюстами Бюль-Бюля и
Узеир бека армяне хотели продать в Грузии. Благо, об этом узнали друзья Полада
Бюль-Бюльоглу, и ему удалось выкупить эти произведения и перевезти их в Баку.
Сейчас они установлены в садике Музея искусства им. Р.Мустафаева. Кроме того, ей
принадлежит памятник Вагифу, установленный в Шуше, Физули из мрамора в оперном
театре и воинам-азербайджанцам в Кубатлы и многие другие интересные работы. Она
является заслуженным деятелем искусства Азербайджана.
Аида ханум Абдуллаева, первая азербайджанская арфистка, после окончания
Московской консерватории много лет была солисткой государственного
симфонического оркестра, по приглашению Ниязи. И вот уже свыше полвека является
профессором музыкальной академии. Она - заслуженная артистка Азербайджана.
И только 27 лет спустя, 26 сентября 1957 года дело по обвинению Г.Абдуллаева
было пересмотрено московским военным трибуналом и прекращено из-за отсутствия
состава преступления. И Суват ханум сразу же начала поиски своих старших сыновей
через общества Красного Креста. И спустя 40 лет она побывала в Германии, куда
сама этих мальчиков когда-то привезла и нашла их. Представляете, какая это была
встреча со слезами и радостью. Ведь и Адыль, и Амир знали о репрессиях в СССР, в
том числе в Азербайджане, и совсем уже не надеялись увидеть живыми и здоровыми
мать и сестер. Вскоре братья Адыль и Амир побывали в Баку.
Но семья генерала Араблинского - очень обширная и имеет много ветвей. Недавно в
газете "Азеррос", которая много делает для создания настоящей, полноценной
азербайджанской диаспоры, я прочитал интервью с еще одним правнуком генерала,
доктором медицинских наук Андреем Владимировичем Араблинским, который
возглавляет отдел лучевой диагностики Центральной клинической больницы
Министерства путей сообщения РФ. "Мой отец - внук генерала - доктор медицинских
наук, ведущий рентгенолог АО "Медицина". Другой внук - заместитель генерального
директора научно-производственного объединения измерительной техники в Королеве,
третий - частный предприниматель в Санкт-Петербурге", - говорит он.
Судьба действительно разбросала многочисленных потомков генерала Араблинского по
разным странам. В Москве и Петербурге много врачей из Азербайджана.
Вообще-то, давайте признаемся, что мы десятилетиями были очень непочтительны к
памяти наших доблестных азербайджанских военачальников, даже к таким, как Самед
бек Мехмандаров и Али Ага Шихлинский. Сторонились их, потому что они были
генералами российской армии. В книге Ш.Назарли "Раскрываются тайны архива" я
насчитал свыше 20 азербайджанских генералов времен царской России. А почему
россияне так высоко ценили и чтили Кутузова и Суворова, они ведь тоже служили
российской империи?
И вот много лет спустя мы стали возвращать свои долги - почитать и уважать своих
выдающихся военачальников. Генерала Балакиши Али бек оглу Араблинского вообще-то
позабыли, тем самым дав повод называть его дагестанским генералом. Да
азербайджанец он чистокровный и родился и вырос в Загатале. А в Дербенте он жил
всего 4 года после выхода в отставку, в имении, которое ему подарил российский
император. Да и сам Дербент был исторически исконным азербайджанским городом и
входил в состав Азербайджана.

Азад ШАРИФ

[Сабир]

Гусейн-заде Мехти Ганифа оглы (Михайло)

югославский партизан. Родился 22 декабря 1918 в Баку в семье рабочего. Азербайджанец.
В 1932 году поступил в Азербайджанскую художественную школу и успешно закончил ее. В 1937 году Мехти стал студентом Ленинградского института иностранных языков. А в 1940 году, возвратившись в Баку, он продолжал свое образование в Азербайджанском педагогическом институте имени В.И. Ленина. В Советской Армии с 1941. Окончил Тбилисское военное пехотное училище в 1942.
В боях Великой Отечественной войны с июля 1942. В августе 1942, тяжело раненный, Гусейн-Заде попал в плен, был в лагерях военнопленных в Италии, Югославии. В начале 1944 с группой товарищей бежал. С югославскими партизанами участвовал в движении Сопротивления в Югославии и Северной Италии. Погиб в бою 16 ноября 1944.
Множество боевых эпизодов из жизни мужественного партизана-азербайджанца говорили о его необычной храбрости, ловкости, находчивости. Мехти (Михайло) хорошо владел несколькими языками, знал саперное дело, отлично водил автомашину.
Находясь в гитлеровском концлагере, Мехти Гусейн-заде создал подпольную антифашистскую организацию. Она сыграла большую роль в подготовке массового побега из немецкой неволи пленных, которые присоединились к югославским партизанам.
Особый отряд разведчиков-диверсантов во главе с Михайло наводил ужас и страх на врага. Мехти Гусейн-заде то в форме немецкого офицера, то в одежде бедного крестьянина появлялся в городах и селах Адриатики, собирал разведывательные данные, необходимые партизанам, организовывал диверсии, где и чем только мог вредил фашистам.
Однажды Гусейн-заде организовал взрыв здания кинотеатра, в котором находились гитлеровские солдаты и офицеры. 80 фашистов было убито, 110 тяжело ранено. Несколько позже отряд Мехти взорвал в Триесте столовую гитлеровцев. В результате этой диверсии много фашистов было убито и ранено.
Однажды, в летний день 1944 года, отважный партизан пробрался к большому фашистскому бензоскладу в пригороде Гориции. Миной замедленного действия он взорвал этот склад. Спустя три недели, неподалеку было подожжено и второе хранилище горючего.
Мехти вместе со своим отрядом разведчиков-диверсантов взрывал мосты, уничтожал склады, автомашины противника, истреблял гитлеровцев и их пособников, вырывал из фашистского плена местных патриотов и советских военнопленных.
В городе Удина (Северная Италия) немцы посадили в тюрьму 700 человек—местных патриотов и советских военнопленных. Арестованных ждала верная смерть. Штаб партизанского отряда решил освободить невольников. Эта рискованная и смелая операция была поручена Мехти. Надей форму немецкого офицера, он с небольшой группой партизан проник в тюрьму, обезоружил охрану и освободил всех арестованных, среди которых было 147 советских воинов, попавших в плен.
На следующий день фашистское радио передало, что якобы на тюрьму напала трехтысячная партизанская дивизия...
Смелым и дерзким был налет героя-разведчика на немецкий аэродром, куда он проник также под видом гитлеровского офицера технической службы. Ему удалось с помощью мин замедленного действия взорвать несколько самолетов.
Всех подвигов, совершенных Мехти, не перечесть. В конце 1944 года он совершил одну из самых смелых своих операций.
...К офицерскому казино, где кутили фашисты, подъехала машина. Из нее с чемоданом в руке вышел в форме капитана гитлеровской армии Гусейн-заде. Он появился в зале. Приветствуя подвыпившую компанию, Мехти подсел к столу, поставил у стенки принесенный чемодан. Спустя некоторое время, мнимый офицер покинул это заведение. Уже па пути в горы Мехти вместе со своим словенским товарищем услышал взрыв. И в этот раз было убито и ранено много фашистских офицеров. Озверевшие фашисты установили за голову Мехти вознаграждение в сумме 400 тысяч лир. Но отважный партизан был неуловим. За короткий срок он совершил еще несколько дерзких диверсий. Так, однажды он проник в банк, захватил и доставил в партизанский штаб миллион итальянских лир.
16 ноября 1944 года Гусейн-заде отправился на выполнение очередного боевого задания. Он должен был взорвать немецкий склад боеприпасов. Успешно выполнив это задание, Мехти возвращался в штаб корпуса. В селе Витовлье он наткнулся на фашистскую засаду. Герой отстреливался, пока не кончились патроны. Последнюю пулю он пустил себе в сердце.
Звание Героя Советского Союза Мехти Гусейн-заде посмертно присвоено 11 апреля 1957 года.
Награжден орденом Ленина. Похоронен в местечке Чепован (западнее города Любляна, Югославия). В Баку установлен памятник Герою. Его именем названы средняя школа, пароход, улицы в городах Азербайджана
"В 1952 году в Москву на ХIХ съезд Коммунистической партии Советского Союза съехались гости с многих стран мира. Здесь же был и генеральный секретарь Компартии Италии Пальмиро Тольятти. Во время встречи с товарищем Сталиным П.Тольятти рассказал ему о подвиге, совершенном парнем из Закавказья. В это время находящийся рядом член Политбюро Баграмян (он был членом ЦК. - Авт.) воскликнул: "С Закавказья, говорите… Михайло … Должно быть, он армянин!" - "Нет, вы ошибаетесь, - ответил П.Тольятти. - Он из Баку, Азербайджанец!" И.В.Сталин вызвал к себе М.Багирова и дал ему задание разузнать все об этом партизане. И вот спустя 13 лет после своей гибели Мехти Ганифа оглу Гусейнзаде наконец-то был удостоен звания Героя Советского Союза".

В Словении открыли бюст легендарного азербайджанца «Михайло»

25 октября в поселке Шемпас, близ словенского города Нова Горица, состоялась торжественная церемония открытия бюста отважного сына Азербайджана, Героя Советского Союза Мехти Гусейнзаде.
Как передает Bakililar.AZ со ссылкой на Азертадж, возведение в Словении монумента Мехти Гусейнзаде была согласовано в ходе официального визита Президента Азербайджана Ильхама Алиева в Словению в августе 2006 года.

Аккредитованное в Австрии и одновременно в Словении посольство Азербайджана с сентября минувшего года занималось осуществлением этого проекта.

На церемонии открытия бюста присутствовали большая делегация во главе с заместителем премьер-министра Азербайджанской Республики Эльчином Эфендиевым, посол нашей страны в Австрии Фуад Исмайлов, сотрудники посольства, начальник Управления стран СНГ и Восточной Европы Министерства иностранных дел Словении, посол Ада Филип-Сливник, мэр города Нова Горица Милко Брулч, сражавшиеся плечом к плечу с легендарным партизаном соратники М.Гусейнзаде и местные жители.

Вначале делегация встретилась с мэром города Нова Горица Милко Брулчем.

На встрече обсуждались открытие монумента М.Гусейнзаде, возможность двустороннего сотрудничества, обмен туристами и другие вопросы. Вместе с тем, был проведен предварительный обмен мнениями о налаживании связей сотрудничества между регионом Нова Горица и одним из регионов Азербайджана.

Затем гости посетили место в селе Витовлье, где погиб М.Гусейнзаде, возложили венок и цветы к подножию мемориального монумента героя. Заместитель премьер-министра Эльчин Эфендиев тепло побеседовал с жителями села, которые лично знали М.Гусейнзаде.

После этого состоялась торжественная церемония открытия в поселке Шемпас бюста М.Гусейнзаде.

Выступившие со словенской стороны на мероприятии мэр города Нова Горица М.Брулч, посол Ада Филип-Сливник и руководители местного Совета ветеранов отметили, что М.Гусейнзаде был героем Национального движения Сопротивления в Словении, героически сражался против фашизма, что словенский народ всегда с глубоким уважением чтит его память.

Они выразили надежду, что открытие этого монумента внесет вклад в развитие связей между нашими странами.

Заместитель премьер-министра Эльчин Эфендиев выступил на церемонии и передал ее участникам теплые приветствия Президента Азербайджана Ильхама Алиева.

Заместитель премьер-министра сказал, что М.Гусейнзаде, отважно сражавшийся с фашистами в годы Второй мировой войны, является сыном и героем не только Азербайджана, но и словенского народа, который и сейчас с глубоким почтением относится к его памяти.

Он подчеркнул, что душа М.Гусейнзаде, который беззаветно любил свою Родину, радуется в этот знаменательный день, когда здесь присутствуют близкие родственники М.Гусейнзаде и приехавшие из Азербайджана его соотечественники.

Шемпасский хор школьников и смешаный хор «Липа» исполнили словенские национальные и военные песни, учащиеся Бакинского хореографического училища – азербайджанские национальные танцы.

В заключение Э.Эфендиев, автор монумента, скульптор Акиф Аскеров и один из соратников «Михайло» сняли с бюста покрывало. На гранитном постаменте бюста на словенском, азербайджанском и английском языках золотыми буквами выгравирована следующая надпись:

«Мехти Гусейнзаде (Михайло) 1918 – 1944

Герой Движения Сопротивления в Словении в годы Второй Мировой войны
Отважный сын Азербайджана».

К подножию бюста были возложены венки и цветы.

В знак уважения заместитель премьер-министра Э.Эфендиев встретился с каждым из соратников М.Гусейнзаде, высоко оценил труд присутствовавших на церемонии, особенно тех, кто оказался причастен к возведению монумента.

После мероприятия Э.Эфендиев встретился в Центре культуры с бывшими партизанами, сражавшимися в годы Второй Мировой войны вместе с М.Гусейнзаде, и жителями поселка Шемпас. Здесь ему была подарена изданная недавно на словенском языке и посвященная партизанам книга, большая глава которой повествует о М.Гусейнзаде.

Затем делегация посетила кладбище села Чепован, где похоронен М.Гусейнзаде. К могиле М.Гусейнзаде был возложен венок.

Визит делегации во главе с заместителем премьер-министра Э.Эфендиевым в Словению и Австрию продолжается.

Справка Bakililar.AZ:
Лейтенант Мехти (Мехди) Гусейнзаде родился 22 декабря 1919 года в Баку и погиб 2 ноября в Витовлье около Триеста.
Он был азербайджанским партизаном и разведчиком во второй мировой войне.


Гусейнзаде был удостоен звания Героя СССР посмертно 11 апреля, 1957 года.
В 1942 году Гусейнзаде получил ранение около Сталинграда (нынешний Волгоград) и был взят в плен фашистами.
После побега он присоединился к югославским партизанам и в 1944 году стал командиром спецподрывного соединения в Освободительной Армии Югославии.
2 апреля 1944 года Гусейнзаде со своим товарищем Мирдаматом Сеидовым установил бомбу замедленного действия в кинотеатре "Опчина" в Триесте. В результате взрыва погибли 120 немецких военных и 220 получили ранения.
В конце апреля, М.Гусейнзаде с Гансом Фрицем и Али Тагиевым взорвал мост у ж/д станции Постайно, что привело к аварии поезда с 24 вагонами.
В мае того же года Гусейнзаде и Сеидов взорвали казино, где умерли около 150 немцев и 350 были ранены.
За убийство Гусейнзаде фашисты назначили награду в 400 000 марок.

О жизни Мехти Гусейнзаде был снят знаменитый кинофильм "На дальних берегах".

[Сабир]

Зия Муса оглы Буниятов



Родился в 1921 году в городе Астара Азербайджана.

В 1939г., прибавив себе два года, поступил в Бакинское пехотное училище им.Орджоникидзе. В мае 1941г. получил звание лейтенанта и назначение командиром стрелкового взвода в Молдавию, Бендеры.

С началом войны попал в окружение, с боями пробивался через линию фронта. Лично вынес из окружения полковое знамя.

Отступая, дошел до предгорий Кавказа. Здесь в оборонительном сражении командовал ротой из 120 бойцов, в состав которой входили 50 матросов Волжской флотилии из Саратова. В одном из боев 17 человек из роты Буниятова подбили 15 единиц бронетехники противника. Сам Зияя получил осколочное ранение в голову. За этот подвиг всем 17-и был дан семидневный отпуск.

Вскоре 5-й воздушно-десантный корпус, в составе которого воевал Зия Буниятов был преобразован в 9-й гвардейский и переброшен в Поти, а оттуда в Туапсе, где вошел в состав 18-й армии. В Туапсинской оборонительной операции лейтенант Буниятов был вторично ранен, в ногу. После излечения в госпитале попал под Таганрог.

Повздорил с командованием и был направлен в штрафную роту. После окончания срока ему было предложено командовать штрафной ротой. Так капитан Буниятов стал командиром 213-й штрафной роты в составе 5-й ударной армии. Рота состояла из 670 бойцов.

Во время Висло-Одерской операции все командиры штрафрот и штрафбатов были вызваны к командующему 1-м Белорусским фронтом Г.К.Жукову и перед каждым подразделением была поставлена конкретная задача.

В январе 1945 года на территории Польши войска 1-го Белорусского фронта перешли в наступление сразу с двух плацдармов – Пулавского и Магнушевского.

В задачу подразделения Буниятова входил захват и удержание заминированного 80-и метрового моста через реку Пелица.

В рукопашном бою, действуя холодным оружием, штрафники уничтожили личный состав батареи обороняющей мост и не дали его взорвать. Теперь они должны были не допустить прохода по мосту отступающих немецких частей.

Подошедшие через некоторое время к переправе немецкие части наткнулись на советскую оборонительную позицию. Завязался ожесточенный бой. Противник сразу бросил в атаку пехоту при поддержке четырех танков. Бойцы Буниятова подбили три из них, а четвертый был вынужден отойти в близлежащий лес. На позицию роты обрушился бомбовый удар немецкой авиации. Под прикрытием ударов с воздуха гитлеровцы вновь перешли в атаку. В отдельные моменты боя дело доходило до рукопашных схваток. В результате двух с половиной часового боя немцам так и не удалось овладеть мостом. К переправе прорвались советские танки. В итоге операции в окружении оказались остатки трех немецких дивизий, захвачено в плен 8 тыс. солдат и офицеров, четыре генерала и большое количество оружия, боевой техники и снаряжения.

В оборонительном бою из почти 700 бойцов штрафного батальона в живых осталось лишь 47 во главе с командиром роты. Все получили ордена, а капитан Буниятов 27 февраля 1945г. был удостоен звания Героя Советского Союза.

Участвовал в берлинской операции. За доблесть и героизм, проявленный в ходе штурма Зееловских высот, награжден орденом Боевого Красного Знамени. Был контужен.

Штурмовал Берлин. В ходе продвижения его роты от окраин до Силезского вокзала из семисот бойцов осталось в строю лишь семеро.

После Победы вплоть до 1946г. капитан Зия Буниятов был комендантом одного из районов Берлина – Панков.

Зия Буниятов Ученый-востоковед. Доктор исторических наук, профессор. Академик АН Азербайджана, заслуженный деятель науки и лауреат Государственной премии Азербайджана.В 1941 году окончил Бакинское военное училище. Участник Великой Отечественной войны 1941-45 годов. Командовал взводом, ротой, с боями дошел до Берлина. За проявленный героизм и мужество на фронте ему было присвоено звание Героя Советского Союза. В 1950 году окончил Московский институт востоковедения.

В 1954-64 годах Буниятов З.М. работал старшим научным сотрудником института Истории АН Азербайджана. С 1964 года Буниятов З.М. - старший научный сотрудник, заведующий отделом средних веков, директор института Стран народов Ближнего и Среднего Востока (впоследствии институт Востоковедения АН Азербайджана). Одновременно с 1970 года - главный редактор «Известий АН Азербайджана. Серия история, философия и право». В 1958-59 годах преподавал в АГУ. Буниятов З.М. издал около 250 работ. Из них наиболее известные монографии — «Азербайджан в VII-IX веках», «Государство атабеков Азербайджана: 1136-1225». Он автор статей «Из истории закавказской Албании», «О длительности пребывания хазаров в Албании в VII-VIII веках», «Сефаретнаме» османских послов как источник по истории османо-российских отношений», «Каспийское море в арабских источниках», «Формы земельной собственности: Налоги и сборы в государстве Хорезмшахов (1097-1231)» и других. Сочинения Буниятова З.М. изданы во многих странах мира, в том числе во Франции, Ираке, России и Турции. Он перевел с английского, арабского, русского и турецкого языков труды многих зарубежных ученых.

Буниятов Зия Муса оглы награжден орденами и медалями. Трагически погиб в 1997 году в Баку от рук подонка.

[Masalli]

Великий человек был.Аллах рухун шад елесин!!!

[Сабир]

Великий человек был.Аллах рухун шад елесин!!!

Он образ героя, патриота и подражания для любого из нас. То сколько сделал он, для Азербайджана не сделал не один Азербайджанец в Мире!!!

[Сабир]

Асланбегов Аврамий Богданович (Асланбеков Ибрагим бек Аллахверди бек оглу) - российский флотоводец, историк флота, вице-адмирал, известный морской военачальник-азербайджанец



1822 - 1901



Аврамий Богданович Асланбегов (Ибрагим бек Аллахверди бек оглу Асланбеков) родился в Баку в 1822 г.
В 1837 г. закончил с отличием (с занесением на мраморную доску почета) Морской кадетский корпус и был направлен на Балтийский флот. В 1842г, после окончания Офицерских классов направлен на Черноморский флот, где плавал на кораблях «Селафиил», «Варшава», бриге «Фемистокл».
Участвовал в Крымской войне 1853—1856 гг., был командиром тендера «Поспешный», а с 1854 — командир фрегата «Эльбрус». После затопления корабля в Севастопольской бухте, принял под свое начало участок сухопутной обороны и подвижную артиллерийскую батарею. Вел подробный дневник, который впоследствии был опубликован в газете «Русский инвалид» (1868)

С 1858 по1864 — Командир первого на Чёрном море винтового корвета «Сокол», плавал в Средиземноморье.
С 1865 по1868 — Командир фрегата «Ретвизан» в составе Балтийского флота
Конец 1860-х — начало 1870-х — Член комиссий по развитию торгового мореплавания и судостроения в Курляндии, а затем, по определению перспектив развития военного и торгового портов в Севастополе
1871-1878 — Командир 3-го и 8-го флотских экипажей.
В 1872г. на праздновании 200-летия Петра 1 командовал ботиком Петра во время торжественной церемонии плавания по Москве-реке.

1879-1882 — Начальник отряда крейсеров (полуброненосные фрегаты «Минин», «Князь Пожарский» и «Герцог Эдинбургский», крейсеры «Азия» и «Африка», парусно-паровые клиперы "Пластун" и "Вестник"), который он привел с Балтики на Дальний Восток
В 1881 г. во главе трех кораблей отряда совершил плавание по Тихому океану, посетив Канаду, США, Гавайи, Маркизские острова, Таити, Новую Зеландию, Австралию и Индонезию.

Программа пребывания на пятом континенте была весьма обширной. Три русских корабля - крейсер «Африка», на котором держал свой флаг контр-адмирал Асланбегов, клиперы «Пластун» и «Вестник» пробыли в Австралии более двух месяцев, посетив Сидней, где простояли до 14 января 1882 года, затем с 17 по 26 января Хобарт (на Тасмании), после чего отряд перешел в Мельбурн, где пробыл до 24 февраля, и, наконец, в течение 26 февраля — 3 марта состоялся визит в Гленелг (близ Аделаиды). «Африка», кроме того, зашла еще и в порт Олбани, окончательно покинув австралийские берега 10 марта 1883 года.
Русских моряков повсюду ожидал радушный прием, подчас выходящий далеко за рамки официального протокола, но за соблюдением всех формальностей тщательно следил сам Асланбегов, особенно когда речь шла о должном уважении к русскому флагу.
На многочисленных официальных приемах присутствовали, как правило, самые высокие должностные лица местной администрации. На этих раутах Асланбегов блистал великолепным ораторским мастерством, а офицеры русских кораблей столь же охотно демонстрировали светский лоск и галантность. Банкеты в честь русских моряков устраивались также многочисленными общественными организациями и клубами.
Гостям из России выдали бесплатные железнодорожные билеты для ознакомительных поездок в глубь страны. В Олбани для офицеров «Африки» организовали даже такое экзотическое развлечение, как охота на кенгуру. «Что касается офицеров, - пишет о пребывании в Австралии врач клипера „Пластун" М. В. Смирнов, — те положительно закружились в вихре пикников и балов, всякий из городов старался оказать любезность русскому отряду и превзойти друг друга в гостеприимстве».

Отвечая взаимностью на дружеское расположение австралийцев, русские организовали для гостеприимных хозяев ряд приемов на флагмане отряда – крейсере «Африка», приемы проходили с чисто русским размахом. Так, например, на бал, который организовали на борту «Африки» в Хобарте 24 января 1882 года, было приглашено около 300 человек. Жителям австралийских городов разрешили посещать русские корабли, причем бывали дни, когда их число достигало двух тысяч. Активно выполнялась и своеобразная «культурная программа»: духовой оркестр «Африки» выступал с концертами в городских парках, в Сиднее и Мельбурне устроили гребные регаты, в которых наряду с русскими приняли участие моряки кораблей британского флота, дислоцированных в Австралии.
Визит эскадры Асланбегова оказался как нельзя более кстати для находившегося в то время в Австралии известного русского путешественника Н. Н. Миклухо-Маклая. Ученый искал способ возвратиться в Россию, и ему удалось устроиться пассажиром на клипер «Вестник».

В 1887г. контр-адмиралу Асланбегову высочайшим указом было присвоено звание вице-адмирала.
С 1884г. он Младший флагман Балтийского флота. С 1898г. в отставке.

А.Б.Асланбегов был инициатором создания «летучих эскадр» из быстроходных крейсеров океанского типа. Разработал перечень тактико-технических требований и замечаний к кораблям крейсерского класса для учета в последующем проектировании.
Помимо опубликованных дневников обороны Севастополя, активно занимался историей Российского флота. Был членом Комитета по организации музея Севастопольской обороны. Составил биографии адмиралов П. С. Нахимова, (1868), А. С. Грейга (1873), ряда героев обороны Севастополя в 1854—1855 гг.

Именем Асланбегова в 1882 г. названы открытые и описанные в результате экспедиции на клипера «Пластун» пролив в Охотском море и полуостров на Сахалине

Умер А.Б.Асланбегов в 1901г., похоронен в Санкт-Петербурге.

[Сабир]

Вот что уже есть на Azeri.com.ua по рубрике "Армия":


Исмаил Хан Нахичеванский – российский военачальник, состоявший в высшем кавалерийском чине «генерал от кавалерии». Герой русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Командир Баязетского гарнизона. Особо отличился при обороне Баязета, за что был удостоен высшей воинской награды России - ордена «Святого Великомученика и Победоносца Георгия IV степени». Кавалер орденов Св. Владимира II-IV ст. с бантом, Святой Анны I ст., Святого Станислава I ст., II ст. с Императорской Короной, III ст. с мечами. Ему было Высочайше разрешено принять и носить персидские ордена Льва и Солнца I ст., II ст. со Звездой, III ст.

Seymur

Более подробная биография Исмаил Хана и то как исказил Пикуль в историческом романе "Баязет" 1961, а затем и снятый по одноименному роману фильм 2003 (режисёров: Андрей Черных, Николай Стамбула), образов Исмаил Хана и Келбали Хана Нахичеванских

ИСМАИЛ ХАН

Именно так этого, поистине уникального человека, называли в официальных документах царской России ХIX – начала XX веков. Участник двух войн, отдавший военной службе шестьдесят девять лет своей жизни, кавалер многочисленных наград российской империи, в том числе ордена Св. Георгия Победоносца 4-й ст., Исмаил Хан вошел в историю как руководитель героической обороны крепости Баязет в июне 1877 г.

Конница Кянгерлы

Исмаил Хан родился 5 января 1819 г. в семье Эксан хана Нахичеванского, будущего генерал-майора русской армии (1837 г.- Ч.С.), управляющего Нахичеванским ханством, а позже одноименной провинцией. Образование получил в Тифлисской гимназии. С юных лет под комадованием отца, служил в «Коннице Кянгерлы».

«Конница Кянгерлы», а также четыре конно-мусульманских (азербайджанских – Ч.С.) полка были сформированы еще в годы русско-турецкой войны 1828 -1829 гг. главнокомандующим Отдельным Кавказским корпусом, генерал-адъютантом графом И.Ф.Паскевичем.

1-й конно-мусульманский полк был составлен из жителей Карабахской провинции, 2-й конно-мусульманский полк из жителей Ширванской и Шекинской провинций, 3-й конно-мусульманский полк из жителей Казахской, Борчалинской, Шамшадильской дистанций и Елизаветпольского округа, 4-й конно-мусульманский полк из жителей Эриванской и Нахичеванской провинций, «Конница Кянгерлы» была сформирована из 250 человек – жителей бывшего Нахичеванского ханства.

Паскевич очень высоко ценил воинскую доблесть азербайджанцев. Так например в рапорте императору Николаю I от 25 июля 1829 г. он подчеркивал: «… не должен умолчать о похвальном усердии … находящихся со мною полков мусульманских; службой их я совершенно доволен; во всех сражениях они дрались отлично храбро, в атаках были всегда впереди, бросались даже мужественно и твердо на неприятельскую пехоту; большая часть пушек, знамен и пленных отбита ими.» 26 октября 1830 г. «за отличное мужество, примерную храбрость и постоянное усердие» четыре конно-мусульманских полка и «Конница Кянгерлы» были награждены Николаем I особыми почетными знаменами.

В 1837 г. «Конница Кянгерлы» в качестве почетного конвоя сопровождала прибывшего на Кавказ императора Николая I:
«Спустившись в долину, я увидел перед собою выстроенную к бою бесподобную конницу Кенгерли, в однообразном одеянии и на чудесных лошадях; начальник ее Эсхан-хан, подскакав ко мне, отрапортавал по-русски, как бы офицер наших регулярных войск …я сделал смотр конницы Кенгерли, которая сопровождала меня оттуда до Эривани.» В составе почетного конвоя находился и 18-летний Исмаил Хан. В числе других конвойцев он был награжден императором серебряной медалью на ленте ордена Св.Владимира.

1-го мая 1839 г.Исмаил Хан начал свою службу в российской императорской армии, вступив в Закавказский конно-мусульманский (азербайджанский – Ч.С.) полк наибом (помощник командира сотни - Ч.С.) Прибыл в полк в Варшаву 15 октября того же года. Закавказский конно-мусульманский полк шестисотенного состава был сфрмирован в 1835-1837 гг. при Отдельном Кавказском корпусе указом императора Николая I по ходатайству генерал-фельдмаршала князя И.Ф.Паскевича. После завершения формирования полк был направлен в Варшаву к Паскевичу, где и нес службу в течении более 20 лет, вплоть до своего расформирования в 1857 г.

28 октября 1840 г. за отличие по службе Исмаил Хан был произведен в прапорщики. В конце декабря 1841 г. был произведен в поручики, а 20 марта 1844 г. за отличие по службе произведен был в штабс-капитаны. 3 марта 1845 г. высочайшим приказом назначен был состоять по армейской кавалерии при Отдельном Кавказском корпусе.
В августе 1845 г. был пожалован Персидским шахом орденом Льва и Солнца 3-й степени. 19 сентября 1847 г. Исмаил Хан был назначен начальником «Конницы Кянгерлы». За отличие по службе 5 февраля 1853 г. произведен в капитаны. После упразднения «Конницы Кянгерлы», в июле того же года назначен был состоять при Кавказской армии.

Война с Турцией

В июне 1853 г. Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией и оккупировала дунайские княжества. В ответ Турция 16-го октября 1853 г. объявила войну России. Так началась Восточная (Крымская) война. Как и в предыдущих войнах , образовалось два театра военных действий: Европейский и Кавказско-Малоазиатский. 10 ноября Исмаил Хан был назначен начальником вновь сформированой Эриванской бекской дружины, вошедшей в состав Эриванского отряда русских войск.

В период войны царские власти вновь приняли решение о сформировании конно-мусульманских полков. По высочайшему указу было сформировано четыре конно-мусульманских полка пятисотенного состава. Уже в мае 1854 г. и.о. командующего Отдельным Кавказским корпусом генерал Реад доносил военному министру князю Василию Долгорукову:«Формирование четырех конно-мусульманских полков … производилось с полным успехоми в весьма… непродолжительном времени, так что полки к 1-му сего мая все уже прибыли в полном составе на свои места в действующий корпус на кавказско-турецкой границе.»

С 1-го мая по 5 декабря 1854 г. капитан Исмаил Хан помощник (заместитель -Ч.С.) командира 4-го конно-мусульманского полка. С 22 апреля по 5 июля принимал участие в боестолкновениях с противником в районе Игдыря, Караван Сарая, Оргова. 17 июля в составе Эриванского отряда под общим командованием генерал-лейтенанта барона Карла Карловича Врангеля, участвовал в разгроме 12 тысячного корпуса Селим паши на Чингильских высотах и последующим занятии Баязета 19 июля. В дальнейшем участвовал в действиях в районе Абас-геля, Мысуна, Дутаха, Диадина, Кара-килиса, Алашкерта (Топрак-кала) и т.д. В конце декабря войска отряда вернулись из Баязетского санджака в Эриванскую губернию для расположения на зимние квартиры. Кстати, в сражении на Чингильских высотах особо отличился младший брат Исмаил Хана подпоручик Келбали Хан Нахичеванский (генерал-майор с 1874 г.-Ч.С.) сменивший Исмаил Хана на посту начальника Эриванской бекской дружины. Он был удостоен ордена Св.Георгия Победоносца 4-й ст.

За боевые отличия в период Крымской войны, 4 августа 1855 г. Исмаил Хан был переведен в Лейб-гвардии его величества Казачий полк с переименованием в ротмистры и с состоянием при Кавказской армии, а 13 октября 1856 г. награжден орденом Св. Станислава 3 ст. с мечами.

3 апреля 1860 г. Исмаил Хан был произведен в полковники. 22 сентября 1867 г. высочайшим приказом за выслугу в офицерских чинах 25 лет гвардии полковник Исмаил Хан был награжден орденом Св. Владимира 4 ст. с бантом. В январе 1868 г. шахом персидским был пожалован орденом Льва и Солнца 2 ст. со звездой. В сентябре 1872 г. за отличие по службе был награжден орденом Св. Станислава 2 ст. с императорской короной.

С 1 сентября 1876 г. в виду возможной войны с Турцией была объявлена первая частичная мобилизация армии. Начат был сбор и формирование милиционных (иррегулярных) частей, по штатам, утвержденным главнокомандующим Кавказской армией великим князем Михаилом Николаевичем. В период сосредоточения и мобилизации русских войск, с 1 ноября 1876 г. по 12 апреля 1877 г., были сформированы в числе других следующие части: 6-ти сотенные конно-иррегулярные полки – Бакинский, Елизаветпольский и 4- х сотенный Закатальский; 2-х сотенные конно-иррегулярные дивизионы – Александропольский и Куртинский (Курдский – Ч.С.); отдельная конная сотня – Борчалинская. Приказано было приступить к формированию 6-ти сотенного Эриванского конно-иррегулярного полка, Эриванского бекского конно-иррегулярного дивизиона, Бакинской бекской сотни.

У Баязета

17 апреля 1877 г. войска Эриванского отряда русских войск под общим командованием генерал-лейтенанта Арзаса Тергукасова, в составе которых был и полковник Лейб-гвардии Казачьего полка Исмаил Хан, перешли государственную границу и через Чингильский перевал вышли к Баязету. Турки узнав о подходе бльших сил русских войск оставили крепость. 18 апреля Баязет был занят небольшим отрядом русских войск во главе с подполковником А.Ковалевским, командиром 2-го батальона 74-го пехотного Ставропольского полка 19-й пехотной дивизии. Ковалевский был назначен командующим войсками Баязетского округа. Основные же силы Эриванского отряда продолжили движение вглубь территории противника. Позднее, в конце мая, подполковника Ковалевского на посту командующего войсками округа сменил прибывшиий в Баязет с двумя ротами 73-го пехотного Крымского полка той же дивизии подполковник Г.Пацевич. Комендантом крепости был назначен капитан Ф. Штокович.

5 мая 1877 г. приказом главнокомандующего Кавказской армией великого князя Михаила Николаевича полковник Исмаил Хан был назначен командиром вновь формировавшегося Эриванского конно-иррегулярного полка. Полк вошел в состав конно-иррегулярной бригады генерал-майора Келбали Хана Нахичеванского. Бригада имела задачей прикрытие государственной границы от возможного вторжения противника на территорию Эриванской губернии.

4 июня генерал-майор Келбали Хан телеграфировал начальнику Эриванского отряда генерал-лейтенанту Тергукасову:«Охрана губернии по возможности обеспечена, подполковник Пацевич сообщает о движении турок со стороны Вана к Баязету; прошу распоряжения в случае надобности подкрепить баязетский гарнизон.» Ответ генерала Тергукасова был краток:«Сообщить, что баязетский гарнизон обеспечен по возможности и не должен расчитывать более на подкрепление с моей (основных сил Эриванского отряда – Ч.С.) стороны, а сам должен стараться оказать в потребном случае возможную помощь.»

5 июня подполковник Пацевич сообщил генерал-майору Келбали Хану Нахичеванскому, что «турецкая конница рекогносцирует дороги к Баязету» и запросил помощи. Келбали Хан вновь обратился к генералу Тергукасову:«… Эриванским конным полком заняты важные пункты границы. Как прикажете: в случае надобности подкрепить баязетский гарнизон или держаться на границе?» На этот раз был получен новый приказ Тергукасова:«Находясь в отдалении от вас, я не могу руководить вашими действиями , а потому предоставляю распоряжаться сообразно обстоятельствам в соглашении с подполковником Пацевичем.» Генерал-майор Келбали Хан немедленно принял необходимые меры о чем в тот же день донёс Эриванскому военному губернатору генерал-майору М.И. Рославлеву: «…отправлены мною полковник Исмаил хан с тремя сотнями в Баязет; на Чингиль передвинуты одна рота и сотня полка.»

6- го июня подполковник Пацевич получив сведения о приближении значительных сил противника, тем не менее выступает навстречу неприятелю с двумя ротами пехоты под командованием подполковника Ковалевского и одной сотней казаков. Встретившись с значительно превосходящими силами противника отряд Пацевича неся тяжелые потери выужден был начать отступать по направлению к крепости. Был тяжело ранен и скончался на носилках подполковник Ковалевский. Создалась критическая ситуация. Именно в этот момент к Баязету, после многочасового перехода, подошли сотни Эриванского конно-иррегулярного полка во главе с полковником Исмаил Ханом. Со своими, еще находящимися в стадии формирования, сотнями Исмаил Хан вступил в неравный бой с превосходящими силами неприятеля. Несмотря на большие потери, остаткам отряда Пацевича и уцелевшей части Эриванского конно-иррегулярного полка все же удалось отойти в цитадель под защиту крепостных стен.

С этого дня и началась 23-дневная осада крепости Баязет и беспримерная ее оборона, вошедшая в историю под названием «Баязетского сидения». Гарнизон крепости состоял из шести рот пехоты, двух сотен казаков, двух орудий и остатков Эриванского конно-иррегулярного полка. Утром 8 июня противник большими силами под командованием бывшего коменданта города Кямал Али паши предпринял мощную атаку на цитадель. Поддавшись панике, подполковник Пацевич при поддержке некоторых офицеров и, в том числе, коменданта крепости Штоквича, принял решение о сдаче Баязета.

Из воспоминаний Исмаил Хана Нахичеванского: «Ко мне влетел вдруг артиллерийский офицер. Он был взволнован: «Пацевич поднял белый флаг, и огромная масса турок уже хлынула к воротам». После этого я выскочил во двор, где толпилась масса офицеров и солдат, и действительно вижу: на громадном шесте, прикрепленном к стене цитадели, высоко развевался белый флаг, а возле стояли Пацевич и несколько офицеров. «Господа, что вы делаете?! - крикнул я. - На то ли мы принимали присягу, чтобы малодушной сдачей опозорить себя и русское оружие?! Стыдно! Пока в жилах наших остается хоть капля крови, мы обязаны перед царем бороться и отстаивать Баязет. Кто вздумает поступить иначе, тот - изменник, и того я прикажу расстрелять немедленно! Долой флаг, стреляй, ребята!»

Взял на себя командование

С этого момента, по сути отстранив подполковника Пацевича, полковник Исмаил Хан Нахичеванский на правах старшего по званию, по собственной инициативе, вступил в командование гарнизоном Баязета. Стрельба возобновилась, и одним из первых был смертельно ранен Пацевич, причем ранен он был в спину. По некоторым данным, выстрел был произведен одним из офицеров гарнизона.

Вступив в командование Исмаил Хан тут же принял необходимые меры по укреплению боевого духа защитников крепости. Небольшой отряд добровольцев совершил вылазку и несмотря на потери, отбросил противника от стен крепости. Таким образом, неприятелю продемонстрировали, что о сдаче крепости и речи быть не может. Тем не менее, положение осажденных все ухудшалось и прежде всего в виду практически полного отсутствия воды, так как еще 7 июня турками был выведен из строя единственный в цитадели водопровод.

8 июня генерал-майор Келбали Хан собрав 4 роты пехоты, 150 казаков и незначительное число всадников конно-иррегулярных частей начал выдвижение на Чингильские высоты, где должен был дожидаться обещанных ему генералом Тергукасовым подкреплений. 9 июня Кямал Али паша прислал парламентера для переговоров с Исмаил Ханом о сдаче крепости. Парламентер, кстати перебежчик, заявил, что в случае не выполнения требования о капитуляции, после взятия крепости весь гарнизон будет уничтожен. На это Исмаил Хан ответил, что прежде всего будет повешен за измену сам перебежчик. Что и было исполнено. «Я, конечно, не отрицал возможности подобного конца, - вспоминал позже Исмаил Хан, - но всегда повторял при этом, что я никогда не соглашусь на сдачу Баязета еще и потому, что я – мусульманин. Я знаю, что именно этому обстоятельству припишут сдачу, если бы на нее побудили даже тысячи других причин.»

10 июня Исмаил Хан послал генералу Тергукасову записку о сложившемся положении. Для этого был снаряжен казак Ковальчук. В помощь Ковальчуку был выделен переводчик Самсон Тер-Погосов, который и прибыл к Тергукасову 14- го июня.

12 июня в шесть часов утра, так и не дождавшись обещанного подкрепления, Келбали Хан, оставив для охраны Чингильских высот одну сотню Елизаветпольского конно-иррегулярного полка, с отрядом около 900 человек двинулся к Баязету. Не доходя до Баязета трех верст движение отряда было замечено неприятелем, который немедленно выступил большими силами конницы и пехоты навстречу отряду Келбали Хана. Завязалась перестрелка, которая продолжалась до вечера. Гарнизон крепости поддерживал артиллерийским огнем отряд Келбали Хана. Однако противник, используя свое подавляющее численное превосходство, начал охватывать фланги отряда. В создавшихся условиях, Келбали Хан принял единственно правильное решение отступить на Чингильские высоты, куда и прибыл со своим отрядом ночью 14 июня. Потери отряда составили 13 человек убитыми и 3 человека без вести пропавшими. Противник же потерял только убитыми 112 человек

17 июня Келбали Хан телеграфировал Эриванскому военному губернатору генералу Рославлеву: «Сейчас прибыли ко мне вывшедшие вчера из гарнизона баязетского 1-го Уманского полка вахмистр с двумя казаками с запискою от Исмаил хана … Полный недостаток воды, изредка достают под убийственным огнем; провианта тоже нет; патронов весьма мало; самое большое могут держаться два или три дня. Пацевич от ран умер. Самая скорая помощь гарнизону необходима, потому прошу ускорить елико возможно движение к нам артиллерии и казаков, а также не найдете возможным из Эривани выслать 150 человек пехоты для занятия Чингильских высот … По сведениям у неприятеля кроме сборной (иррегулярной – Ч.С.) пехоты, более пяти тысяч регулярной пехоты и десять тысяч кавалерии; подвезена еще новая артиллерия.»

21 июня в крепость вернулся переводчик Тер-Погосов. Он сообщил, что, проглотил записку, опасаясь, что она может попасть в руки противника, но устно информировал генерала Тергукасова о бедственном положении крепости. Казак Ковальчук исчез.

И только 28 июня основные силы Эриванского отряда в составе 8 батальонов пехоты, 22 эскадронов и сотен кавалерии и 24 орудий, общим числом около 10 тысяч человек под командованием генерал-лейтенанта Тергукасова, отбросили турок от Баязета. 6-го июля приказом №110 войскам Эриванского отряда было объявлено царское "спасибо". Позже последовало награждение отличившихся из числа защитников крепости и лиц отличившихся при снятии блокады. Высоких наград был удостоен руководитель обороны Баязета полковник Исмаил Хан Нахичеванский.

Генерал Исмаил Хан

Высочайшим приказом от 19 декабря 1877 г. " За отличия в делах против турок" он был произведен в генерал-майоры с зачислением по армейской кавалерии, а 31 декабря того же года "За примерную храбрость и распорядительность, оказанные во время блокады крепости Баязета, в Июне месяце 1877 года" был удостоен ордена Св. Георгия Победоносца 4-й ст.
Генерал-майор Келбали Хан Нахичеванский приказом от 11 декабря 1877 г. «в награду отличного мужества и храбрости, оказанных в делах с турками в апреле, мае и июне сего года, при защите Баязета и при освобождении от осады Баязетского гарнизона» был удостоен ордена Св.Владимира 3-й ст. с мечами, а 6-го февраля 1878 г. ордена Св.Станислава 1-й ст. с мечами.

Среди награжденных был и прапорщик Эриванского конно-иррегулярного полка Аманулла хан Нахичеванский, сын Исмаил Хана. Он был тяжело ранен еще 6 июня в первом бою под Баязетом. 13 июля Аманулла хан был удостоен ордена Св.Анны 3-й ст. с мечами и бантом, а высочайшим приказом от 19 декабря того же года зачислен в Лейб-гвардии его величества Казачий полк корнетом.

28 января 1878 г. Исмаил Хан сдал должность командира Эриванского конно-иррегулярного полка. Согласно «высочайшего благоусмотрения» он продолжал состоять при Кавказской армии. В последующие годы, «за отлично-усердную службу» был удостоен орденов Св.Владимира 3-й ст. и Св.Станислава 1-й ст.

28 октября 1890 г. исполнилось пятьдесят лет службы Исмаил Хана в офицерских чинах. В этот день он был «высочайшим приказом, за отличие по службе произведен в генерал-лейтенанты, с оставлением при войсках округа и по армейской кавалерии.» Юбиляром были получены многчисленные поздравительные телеграммы, в том числе от военного министра генерал-адъютанта, генерала от инфантерии П.Ванновского и председателя Государственного Совета России, бышего главнокомандующего Кавказской армией и войсками Кавказского военного округа, генерал- фельдмаршала великого князя Михаила Николаевича, под непосредственным командованием которого Исмаил Хан прослужил почти 20 лет. В Нахичеване, в мечети, при большом стечении народа и в присутствии юбиляра был отслужен молебен. Затем был торжественный обед и фейерверк.

1 января 1901 г. Исмаил Хан был удостоен ордена Св. Анны 1-й ст., 10 марта 1903 г. был пожалован персидским шахом орденом Льва и Солнца 1-й ст., а 6 декабря 1907 г. был удостоен ордена Св. Владимира 2-й ст.

Отставка

Годы однако брали свое. 14 июня 1908 г. Исмаил Хан обращается с прошением об отставке к императору Николаю II: «Расстроенное здоровье лишает меня возможности продолжать службу Вашего Императорского Величества.» 12 июля 1908 г. главнокомандующий войсками Кавказского военного округа , генерал-адъютант, генерал от кавалерии граф И. Воронцов-Дашков направил представление военному министру о производстве числящегося по армейской кавалерии генерал-лейтенанта Исмаил Хана /он же Эксан Хан оглы/ «в следующий чин генерала от кавалерии с увольнением от службы по расстроенному здоровью» с мундиром и пенсией.

Так как правил для производства генерал-лейтенантов, при отставке, в полные генералы не было установлено, разрешение ходатайств о подобном производстве зависело от «высочайшего благоусмотрения и монаршей милости.» 10 августа начальник Главного Штаба, генерал-лейтенант А.Поливанов, принимая во внимание «весьма продолжительную и боевую службу генерал-лейтенанта Исмаил Хана», ходатайство главнокомандующего войсками Кавказского военного округа поддержал и представил в докладе военного министерства Николаю II: «Испрашивается: Благоугодно ли будет Вашему Императорскому Величеству Высочайше соизволить на производство генерал-лейтенанта Исмаил Хана – в чин генерала от кавалерии, с увольнением от службы, с награждением мундиром и пенсией.»

Через несколько дней на докладе появилась надпись: «Высочайшее соизволение на испрашиваемое последовало 13 Августа 1908 года. Временно-Управляющий Военным Министерством, Генерал-Лейтенант Поливанов.» Высочайший приказ о производстве состоящего при войсках Кавказского военного округа, генерал-лейтенанта Исмаил Хана в генералы от кавалерии с увольнением от службы и преимуществами по закону, последовал 18 августа 1908 г.

Так завершилась 69-летняя служба Исмаил Хана Нахичеванского в рядах русской армии. Пройдя все ступени армейской иерархии он был удостоен второго по старшинству чина и стал первым азербайджанцем полным генералом русской императорской армии. 23 марта 1915 г. генералом от артиллерии стал Самедбек Мехмандаров, а 23 января 1916 г. в генералы от кавалерии был произведен генерал-адъютант Гусейн Хан Нахичеванский, племянник Исмаил Хана , сын генерал-майора Келбали Хана Нахичеванского.

Герой обороны Баязета, генерал от кавалерии Исмаил Хан скончался 10-го февраля 1909 г. на 91 году жизни, на родине в Нахичеване.

Послесловие.

Как известно, большой резонанс вызвал показанный по российскому телевидению сериал "Баязет". Не будем повторять все то, что уже было сказано по поводу достоверности "исторических фактов". С сожалением отметим только, что мы в который раз уже безнадежно опоздали. Возмущаться, протестовать, разьяснять следовало еще сорок с лишним лет назад в 1961 г. ,когда вышел в свет первый так называемый "исторический" роман Валентина Пикуля "Баязет".
Как отмечал профессор, кавказовед Рудольф Николаевич Иванов: "Пикуль никогда бы не написал роман "Баязет" полный исторической лжи и домыслов, если бы у него не было политического заказа." В свою очередь создатели сериала только "творчески" дополнили и еще более исказили, а вернее сфальсифицировали историю героической обороны Баязета. Причина все та же - политический заказ, а цель - еще и еще раз навязать российской общественности негативный образ мусульманина. Технология манипуляции сознанием читателей и зрителей проста: делать все чтобы верили, и ничего, чтобы понимали.

В интервью газете «Комсомольская правда» в связи с выходом на экраны сериала, Антонина Пикуль, вдова писателя, подчеркивала, что муж «не мог писать, не посмотрев, как говорил, своему герою в лицо.» Если это действительно так, то судя по роману, у Валентина Саввича были серьезные проблемы со «зрением». На самом же деле, болезнь куда более серьезная и опасная, и, к великому сожалению, имеющая тенденцию к распространению: ксенофобия.

Только этим можно объяснить извращение в романе, а затем и в фильме, образов Исмаил Хана и Келбали Хана Нахичеванских. Пикулю и создателям сериала хорошо была известна, их истинная роль в героической обороне Баязета. Тем не менее, были предприняты недостойные попытки осквернить память офицеров русской армии, георгиевских кавалеров Исмаил Хана и Келбали Хана Нахичеванских, имена которых, вместе с именами других героев России, золотом выбиты на мраморных досках в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца в Москве.

Но как говорил наш замечательный поэт Мирза Шафи Вазех:

Брань и хула людская - все ничтожно.
Пройдите мимо, помните друзья,
Что ни хулой, ни бранью невозможно,
То осквернить, что осквернить нельзя.

Чингиз Салахлы

Сан-Диего, Калифорния

Газета «Биржа Plus», 6, 13 января 2006 г.


p.s. Подтверждением слов автора так же может служить статья Рудольфа Николаевича Иванова - кавказоведа, профессора, член Союза писателей России
http://nvo.ng.ru/history/2003-11-28/5_bayazet.html

[Сабир]

Бабек (около 798—800 — январь 838) — предводитель крупного народного антифеодального восстания в Азербайджане (около 816—837), проходившего под лозунгами восстановления древних верований (зороастризма).

Родился в южном Азербайджане. Сын мелкого торговца, в детстве был пастухом, погонщиком верблюдов, учеником ремесленника в Тебризе.

Бабек всю жизнь боролся против арабов-окупантов и пытался восстановить существовавшие в Азербайджане доисламские порядки и законы, связанные в той или иной степени с зороастризмом и маздакизмом. Был сближен с хуррамитами.

Начало восстания

Сблизившись с хуррамитами, боровшимися против власти Арабского халифата, феодальной эксплуатации и ислама, с 816 возглавил это движение и поднял восстание в Азербайджане против арабов, объединив действия ряда отрядов крестьян и ремесленников. К восстанию примкнули многие мелкие землевладельцы, также страдавшие от ига Халифата. Основная база восставших находилась в крепости Базз (Бадз). Её местонахождение до сих пор вызывает споры. По одной из версий, крепость располагалась восточнее Ордубада, между реками Аракс и Ахар, в области Карадаг.

Возглавив хуррамитскую общину, Бабек приступает к решительным действиям, призывая хуррамитов изгнать арабов, уничтожить ислам и восстановить религию предков — зороастризм. По условленному сигналу сторонники Бабека вырезают в окрестностях Базза всех арабов и их сторонников. После этого восстание распространяется на соседние области.

Вскоре почти весь Азербайджан оказывается в руках хуррамитов. Отсюда восстание перекидывается на север в Арран и на юго-восток в Джабиль и Хорасан. Бабек везде действует по одному сценарию — все захваченные укрепления сносятся, а гарнизон и арабское население вместе с сочувствующими им жестоко вырезаются. Истребляются и местные феодалы, выступающие против Бабека. В результате Бабеком за двадцать лет было казнено свыше 200 тысяч человек и около 10 тысяч взято в плен.

После изгнания арабских гарнизонов в руках восставших оказался почти весь Азербайджан и некоторые области Ирана. Количество сторонников Бабека достигало 300 тыс. чел.


Быстрый успех

Быстрый успех Бабека в какой-то степени объяснялся благоприятным стечением обстоятельств — борьбой за престол умершего халифа Харуна ар Рашида между его сыновьями — Эмином и Мамуном, мать которого была персиянкой. Победителем в этой борьбе выходит Мамун, но выступления сторонников Эмина, недовольных проиранской политикой Мамуна, не прекращаются, пока Мамун не меняет свой политический курс с учётом интересов арабов. Лишь после того, как в 819 году он переносит столицу из Хорасана в Багдад, он получает возможность заняться внутренними делами Халифата.

Для борьбы с Бабеком Мамун посылает регулярные войска, однако Бабек уже набрал такую силу, что справиться с ним не получается. Пять раз Мамун посылает против Бабека свои лучшие войска и пять раз его военачальники терпят сокрушительные поражения. Одного за другим Мамун меняет главнокомандующих и набирает новые армии, но все безрезультатно — Бабек непобедим.

Уже в 819—820 впервые проявляется полководческий гений Бабека — имея малочисленные и плохо обученные войска Бабек, используя знание местности и применяя новые тактические приёмы и хитрости партизанской войны, легко выходит победителем в борьбе с самоуверенными военачальниками регулярных армий, ещё не осознавшими серьёзности движения хуррамитов и таланта их предводителя.

3 июня 829 года Бабек разбивает направленную против него 150-тысячную армию, при этом гибнет свыше 30 тысяч человек.

Война арабов с Византией и борьба с восстанием в Египте (830—833) несколько ослабили борьбу Халифата с повстанцами.

Бабек может теперь спокойно закреплять свои завоевания и заниматься внутренними делами. Восстание хуррамитов перекидывается в Исфаган, Фарс и Кухистан, назревают события в Хорасане. Бабек доставляет в Базз богатую добычу, доставшуюся ему при взятии арабских крепостей и замков. По ночам в Баззе слышатся звуки музыки и пения. Веселье здесь не кончается даже в тяжёлые для хуррамитов дни.

В этот спокойный для Бабека период времени, по-видимому, он начинает меняться к худшему, проявляя высокомерие к своему окружению и, что самое страшное, демонстрируя пренебрежение к силе арабского оружия, отказываясь от тактики партизанской войны.


Мутасим

В 833 году халиф Мамун умирает, оставив наследником престола своего брата Мутасима. После заключения мира с Византией халиф Мутасим бросает все силы на подавление восстания. Для этого он реорганизует армию и создаёт наёмное войско, в основном из тюрок. Великолепные воины, привыкшие к суровому образу жизни, тюрки сыграют основную роль в деле победы Мутасима над Бабеком. Столицу со своим тюркским окружением Мутасим переводит из Багдада в Самарру.

В сражении у Хамадана Бабек изменяет своим традиционным партизанским методам ведения войны и принимает бой в открытом поле. Естественно, плохо обученное крестьянское войско Бабека, не имеющее конницы, терпит сокрушительное поражение. Гибнет около пятидесяти тысяч крестьян, остальные спасаются бегством, многие бегут в пределы Византии. Бабек тоже спасается бегством и, достигнув Базза, начинает набирать новые войска.

Разгром под Хамаданом сильно подрывает авторитет Бабека — многие крестьяне теряют после этого веру в его божественное происхождение и начинают расходиться по домам. Мутасим приказывает одному из своих эмиров окружить пристанище Бабека, закрыть все проходы и проезды, блокировать подвоз провианта и оружия, восстановить укреплённые пункты, в своё время разрушенные Бабеком. Несколько отрядов, высланных Бабеком за припасами, были наголову разбиты.

Афшин

Для завершения компании халиф Мутасим объявляет новый набор войск и командование поручает одному из самых талантливых и энергичных полководцев Гайдару ибн Каусу (Хайдар ибн Кавус) эль Афшину. Афшин по происхождению был знатным азери-тюрком и исповедовал ислам. Новый полководец с самого начала выбрал правильную тактику — тактику медленного затягивания петли вокруг Базза.

Весной 836 года Афшин вступает в Азербайджан. Двигаясь по горным, труднодоступным тропам, он, наконец, достигает входа в ущелье, ведущего к Баззу. Наученный поражением под Хамаданом, Бабек не решается на сражение в открытом поле и скрывается в крепости, довольствуясь редкими вылазками. Афшин, тоже будуче не уверенным в возможности успешного штурма непреступной крепости, выжидает, надеясь каким-либо путём "выманить" Бабека из крепости.

К концу зимы Мутасим посылает Афшину в подкрепление корпус в девять тысяч тюркских воинов. Положение Бабека сильно ухудшается. Он просит помощи у византийского императора Феофила. Получив письмо, Феофил начинает военные действия против Халифата. Однако Мутасим, несмотря на временные неудачи в войне с Византией, не отозвал ни одного воина из Азербайджана, а после успешного окончания войны против Византии потребовал от Афшина завершения порученного ему дела.

Войско Афшина штурмует крепость. Желая как-то выиграть время, Бабек просит «аман» — помилования, причём требует письменное потверждение от самого халифа. Афшин даёт согласие на «аман» и посылает гонцов в столицу. Бабек тем временем, переодевшись купцом, бежит в сторону Аррана, надеясь оттуда добраться до Византии.

Афшин, узнав о бегстве Бабека, 26 августа 837 года вступает в крепость и приказывает снести её до основания. В крепости находят якобы "несметные" богатства. Афшин якобы "скрывает" от халифа размер добычи и большую её часть пересылает к себе на родину.

Бабек и несколько его соратников, среди которых его брат Абдаллах, мать и жена, пробираются через горы и леса в сторону Византии. После долгих скитаний, они добираются до владений Сахла Сумбата,армянина по национальности, с которым Бабек дружил во времена своего могущества, и тот "приглашает" Бабека переждать тревожное время в его замке, заверяя его в своей преданности, но за огромную награду выдаёт беглецов Афшину.

Казнь

Пленных доставляют в столицу Халифата Самарру. Бабека и его брата одевают в царские одежды, обшитые жемчугами и драгоценными камнями. Бабека сажают на громадного серого слона, подаренного царём Индии, а Абдаллаха — на великолепную бактрийскую верблюдицу. На последнем участке пути до Самарры по обе стороны дороги располагаются конные отряды и пехота, одетые в праздничные одежды, с развёрнутыми знамёнами. Процессия, наконец, достигает дворца Халифа.

Как пишет М. Томара, «Бесчисленные дворцовые постройки, составлявшие сами по себе целый город, были все украшены драгоценными коврами. Во дворе перед дворцом на золотых цепях были прикованы сотни львов. По залам дворца была расставлена личная гвардия халифа в драгоценном вооружении, затем семь тысяч белых рабов и семьсот высших придворных чинов. Стены были обвешаны десятью тысячами позолоченных панцирей и дорогим оружием. Пленников вслед за полководцем повели через знаменитую залу, где посредине мраморного бассейна стояло дерево с восемнадцатью ветками, сделанными целиком из золота; на нём сидели золотые птицы, у которых вместо глаз блестели драгоценные каменья. Наконец они вошли в тронный зал, убранный великолепными коврами исключительной редкости и ценности.

Мутасим восседал на троне. Перед ним была разостлана „кожа казней“ и стоял палач. Казни совершались по старому обычаю, на куске кожи в присутствии халифа. Когда подошёл Афшин, халиф посадил его вблизи себя на почётное место. Затем подвели к трону Бабека. У Бабека был палач по имени Нуднуд. В столицу Афшин привёз его вместе с другими пленными. Ему и поручил Мутасим казнь Бабека и его брата Абдаллаха.

С Бабека снимают одежду и раздевают догола. После этого палач отрубает ему правую руку и ударяет этой рукой несколько раз Бабека по лицу, то же делает с левой рукой. Затем палач отрубает ему обе ноги. Потом ему вспарывают живот и только после этого ему отрубают голову».

Туловище Бабека прибивают к кресту и выставляют на окраине Самарры. Это место носило название «Крест Бабека», даже после того, как город был заброшен. Голову Бабека выставили в Багдаде на главном мосту, а затем отправили в Хорасан для устрашения готовых к восстанию жителей.

Судьба "победителя" Бабека

Полководец Афшин, "победивший" Бабека, находится на вершине славы. В его честь писали стихи лучшие поэты, от халифа он получает якобы "два миллиона" дирхемов. Но возвышение Афшина пугает халифа и его окружение, его обвиняют в тайных связях с Бабеком и в "сепаратизме", поклонениям "идолам". Афшина судят, но казнить боятся из-за его большой популярности в народе и армии, и он умирает так называемой «естественной» смертью в тюрьме, от голода и жажды.

Сообщение отредактировал Сабир - 10.02.2008, 20:00

[Сабир]

Гамэр Гаджиага кызы Алмасзаде (азерб. Qəmər Almaszadə; 10 марта 1915, Баку — 7 апреля 2006, Баку)
азербайджанская балерина и педагог, Народная артистка Азербайджана, Народная артистка СССР.

Гамэр Алмасзаде родилась в семье сапожника и акушерки. Впервые она занялась балетом в 6 лет в частной студии, позже преобразованной в Бакинское хореографическое училище. После окончания обучения в 1930 году, она начала работать в Азербайджанском Государственном академическом Театре оперы и балета (позже стала его главным балетмейстером), одновременно получая среднее специальное образование в педагогическом училище. В 1932 году она была приглашена сыграть второстепенную роль в опере Рейнгольда Глиэра «Шах-сенем». В 1933 году она была зачислена в Ленинградское хореографическое училище, в класс Марии Романовой-Улановой (матери балерины Галины Улановой). В 1936 году Алмасзаде возвратилась в Баку, а через год основала Азербайджанский Государственный Ансамбль песни и танца при Азербайджанской Государственной Филармонии. Она участвовала в экспедиции в районы Азербайджана под руководством композитора Узеира Гаджибекова с целью собрать образцы народных танцев для пополнения репертуара ансамбля и их пропаганды. В 1939 году она приступила к педагогической деятельности в Бакинском хореографическом училище, а позже стала его директором (до конца 1990-х). В 1940 она выступила на премьере балета Афрасияба Бадалбейли «Девичья башня». Впоследствии Алмасзаде выступала с гастролями во Франции, Индии и Непале. В 1970 году она была приглашена Министерством культуры Ирака в Багдад, где под её руководством был основан Иракский ансамбль народного танца.

Гамэр Алмасзаде являлась Народной артисткой СССР и Азербайджанской Республики, лауреатом Государственной премии СССР.

Сообщение отредактировал Сабир - 10.02.2008, 20:46

[Сабир]

Джаббар Карягды (1861-1944)

Джаббар Карягды оглы известен в истории азербайджанской культуры как выдающийся певец, талантливый композитор, видный музыкальный деятель и поэт-лирик. С его именем связан новый этап развития азербайджанской музыки.Джаббар Карягды оглы родился 31 марта 1861 года в Шуше, в семье красильщика. "Кар ягды" по-азербайджански означает "Снег идет". Говорят, что отец Джаббара, Мешади Исмаил был очень молчаливым, замкнутым человеком. Окружающие часто подтрунивали над ним: "Ай Исмаил, что опять приключилось? Снег что ли идет, что ты такой насупленный?" Потом друзья стали звать его просто "Карягды". Джаббар еще в юности взял себе этот псевдоним.

Шуша была торговым городом; более или менее обеспеченные люди отдавали своих детей в школы; свободное от учебы время дети проводили в лавках и мастерских отцов.Мешади Исмаил также мечтал обучить сына ремеслу красильщика. Но Джаббара с детских лет привлекало искусство ханенде. Красильщиком он не стал.
Хотя во второй половине прошлого столетия в Шуше бурно развивались торговля и ремесла, феодальные отношения еще не ослабли. Здесь строго соблюдались религиозные обычаи и традиции. В городе было 17 мечетей и 6 церквей.

Красильщик Мешади Исмаил был фанатичным верующим и вместе со своими сыновьями (их у него было трое) участвовал во всех религиозных обрядах, которые проходили очень торжественно. Обладатель приятного голоса, Мухаммед - старший сын Мешади Исмаила - в месяц "магеррам" проникновенно исполнял на слова иранского поэта Мохташема элегии в честь имама Хусейна.Трогательный голос Мухаммеда с детства волновал Джаббара, оставив в его сознании неизгладимый след. Еще не посещая школу, Джаббар мечтал петь так, как брат. Это желание уводило его в мир музыки. Джаббар вместе с братом Мухаммедом получает в школе Харрата Кули первое музыкальное образование; он также участвует в мистериях.

Вообще Мухаммед сыграл большую роль в жизни будущего певца. Он с детства воспитал в Джаббаре серьезное отношение к музыке, чуткое отношение к классическому и фольклорному наследию народа. Мухаммеда часто приглашали на свадьбы и вечера. Он брал с собою Джаббара, и несомненно, что в формировании будущего великого народного певца эти меджлисы, где он слушал известных ханенде, постигал тайны певческого искусства, сыграли положительную роль.Джаббар благоговейно внимал голосам таких прославленных мастеров, как Гаджи Гуси, Мешади Иси и Дели Исмаил. Особенно впечатлял его волшебный голос Гаджи Гуси. Маленький Джаббар часто после того, как расходился меджлис, старался подражать певцам, не зная слов. У него нашлись и почитатели: дети, ведя отару на пастбище, просила петь мальчика, восторженно аплодируя ему.Десяти лет Джаббар поступает в городскую школу. Его первым учителем был Мирзали - сын известного в Шуше под псевдонимом Сагари поэта Зейнал-Абдина. Мирзали в совершенстве владел фарсидским и турецким языками, был музыковедом с разносторонними знаниями. Услышав голос Джаббара, он решил обучить его пению. До 15-ти лет Джаббар посещает школу Мирзали, и берет уроки музыкальной науки и фарсидского языка. В годы учебы мальчик писал также стихи и даже участвовал в поэтическом турнире среди своих ровесников.

Однажды в городском квартале "Гурддар" играли свадьбу. Были приглашены известные ханенде того времени: Гаджи Гуси, Мешади Иси, тарист Садыхджан, Джавадбек, Али-бек оглы и кеманчист Мирза. Шестнадцатилетний Джаббар со своим учителем Мирзали был в числе гостей. Свадьба была в разгаре. После того как Гаджи Гуси исполнил мугам "Шуштер", а Мешади Иси - "Махур", Мирзали попросил у тамады - поэта Новраса - разрешения спеть юному Джаббару. В сопровождении тариста Джавадбека тот исполнил "Кюрд-Шахназ". Звонкий и чистый голос Джаббара очаровал не только гостей, но и музыкантов. Его успех более всего изумил старого ханенде Гаджи Гуси, который, поцеловав юношу в лоб, обратился к меджлису с такими словами: "В будущем наше место займет он".

После этого события популярность Джаббара растет. Его приглашают на городские свадьбы. Мешади Исмаила это очень беспокоит, потому что он готовил Джаббара к участию лишь в религиозных представлениях. Отец категорически запрещал Джаббару петь на светских празднествах. В своих воспоминаниях Карягды оглы пишет: "Еще совсем юным я приходил в мечеть "Мердинли", пел марсие вместе с Моллой Рза Ала Палаз оглы". Нужно отметить, что Молла Рза Ала Палаз оглы был известным мастером прошлого столетия долгие годы он пел в Иране. Юный Джаббар с интересом перенимал у Ала Палаз оглы науку исполнения классических мугамов, но в то же время продолжает мечтать об участии в музыкальных меджлисах. Однако отец был непреклонен. О возвращении Джаббара к искусству ханенде тарист Курбан Примов рассказывал:

В то время по соседству с домом Джаббара жил врач по фамилии Смирнов. Врач очень любил Джаббара. Джаббар попросил его помочь ему вернуться к искусству ханенде. Смирнов дал согласие. После этого по сговору с врачом Джаббар прикинулся больным. Он и вправду немного хворал. Джаббар не ест, не пьет, с каждым днем все хиреет. Отец ведет Джаббара к врачу. Немного полечив Джаббара, Смирнов говорит Мешади Исмаилу: "Твой сын болен туберкулезом. Это опасная вещь. Если ты запретишь ему петь, болезнь обострится и погубит сына". Услышав слова врача, Мешади Исмаил бы страшно перепуган и с того дня разрешил Джаббару петь". Так Джаббару удалось вернуться к любимому занятию. Он вновь становится украшением меджлисов. После окончания школы Джаббар изучает у известного ханенде Юсифа Шахсенем оглы несколько дестгяхов, в том числе "Хейраты", "Рахаб", "Баяты-Каджар", ряд старинных азербайджанских теснифов и народных песен.Джаббар Карягды оглы стал постоянным участником народных торжеств и вечеров, повсюду говорят о его блестящем таланте.

Знаменитый Садыхджан приглашает его к себе, чтобы испытать юного ханенде. Волшебный тар Садыхджана как бы задавал вопросы, Джаббар отвечал ему соловьиными трелями. После этого Джаббар был принят в ансамбль Садыхджана.Впервые Джаббар Карягды оглы выступил с Садыхджаном на благотворительном концерте в шушинском театре Хандемирова. Среди выступающих в тот вечер были Гаджи Гуси и Гашим Кештазлы. В сопровождении Садыхджана Гаджи Гуси исполнил мугам "Чаргях", Гашим Кештазлы - "Баяты-Каджар", а Джаббар - "Хейраты". Собравшиеся восторженно приняли всех ханенде, в особенности юного Джаббара.До 20 лет Джаббар Карягды оглы выступал с Садыхджаном как профессиональный певец лишь на карабахских свадьбах и меджлисах. Вскоре слава Джаббара дошла до Баку, Гянджи, Шемахи, Агдаша и других городов. О пребывании Джаббара Карягды оглы в Агдаше рассказывают интересную историю.

Однажды далеко за полночь на меджлисе в караван-сарае Гарабека, Садыхджан прижав тар к груди, начал играть "Карабах шикесте", а Джаббар стал вдохновенно петь. Проснувшиеся горожане поднимались на крыши домов и с восхищением слушали необыкновенный голос. Люди начали стекаться к караван-сараю Гарабека. Туда прибыл и обеспокоенный полицейский начальник с казаками. Как ни старались казаки, они не могли разогнать народ. Наконец Джаббар закончил "Шикесте", и люди убедившись, что он больше не будет петь, разошлись по домам.

Выступления Джаббара на свадьбах в Баку, Гяндже, Карабахе, Ширване сделали его известным во всем Азербайджане. Вскоре его слава распространилась в Грузии, Армении, Средней Азии, даже Иране, куда его приглашали на свадьбу Муртуза Гулу хана, где он выступил с огромным успехом.Возвращаясь из Ирана, Джаббар со своей группой останавливается на три недели в Эривани, затем успешно выступает на меджлисах в Тифлисе. Тифлисские гастроли длятся три месяца. Красота города покорила Джаббара. Он посвятил ему свою песню "Дороги Тифлиса":

Дороги Тифлиса покрыты камнями.
Мне так одиноко. Не сплю я ночами.
Я грежу, мой милый, твоими бровями.

Припев:
О, где ты, любимый? Себя не таи!
Где ясные очи, где брови твои?

Дороги Тифлиса желтеют хурмою.
Не тронь мою грудь своевольной рукою.
Будь ночью со мной, поднимайся с зарею!
Припев.

Дороги Тифлиса с фисташками схожи.
Поют соловьи по садам придорожным.
От глаз моих милый укрыться не может.
Припев.

После Тифлиса Джаббар Карягды оглы выступал в Поти, Кутаиси и Дербенте. Первый восточный концерт в Азербайджане был организован в Шуше летом 1901 года под руководством драматурга Абдуррагимбека Ахвердова. Концерт состоялся в театре Хандемирова. В нем принимали участие выдающиеся ханенде и музыканты того времени - Кечачи оглы Мухаммед, Гасым Абдуллаев, Мешади Дадаш, Садыхджан, Мешади Зейнал, Арсен Ярамышев, Грикор Бала оглы, Аванес, гости Багдагюль оглы, ашуги Абаскули, Наджафкули и другие.

Продемонстрировав высокое исполнительское искусство, Джаббар Карягды оглы исполнил на концерте газели азербайджанских поэтов Физули, Гасымбека Закира, Сеида Азима Ширвани и Хуршуд Бану Натаван. То, что Джаббар пел на родном языке, во многом способствовало распространению мугамов среди широких народных масс.Успешные выступления Джаббара Карягды оглы в восточных концертах и музыкальных сценах увеличивали его популярность.

Старожилы Шуши рассказывают, что заранее узнав, где будет выступать Джаббар, люди разных профессий - кузнецы, башмачники, портные, лудильщики и т.д.- чуть свет стекались к тому месту. Талантливый ханенде в своих выступлениях всегда учитывал вкус слушателей, старался почувствовать настроение аудитории. Ханенде был очень требователен к себе, стремился глубже изучить родную литературу и поэзию.В начале XX века в связи с развитием капитализма, Баку стремительно рос. Сюда приезжали из Гянджи, Шеки, Шемахи и Шуши многие писатели, поэты, музыканты. Баку привлек внимание и Джаббара Карягды оглы. Его вторичная поездка в этот город состоялась, когда мастеру было примерно 40 лет. В Баку он пользовался заслуженным признанием, городские ханенде и музыканты группировались вокруг него. Вскоре Д.Карягды оглы создал музыкальное трио, в которое входили, кроме него, тарист Мирза Фарадж Рза оглы и кеманчист Мешади Кули, с которыми он выступал на народных праздниках.

11 января 1902 года в музыкальной жизни Баку произошло замечательное событие: состоялся первый концерт восточной музыки (из четырех отделений), его программа была разнообразной и интересной. Джаббар Карягды оглы принял участие в этом концерте.Газета "Каспий" писала:
"Первым из исполнителей вокально-музыкальных пьес выступил известный бакинцам певец Джаббар, исполнивший под аккомпанемент тара и кяманчи мотив "Махур". Певец спел "Махур" хорошо, и публика долго аплодировала как певцу, так и его товарищам. ...Бакинцы проявили огромный интерес к концерту".

В течение пяти лет - с 1900 по 1905 гг. Джаббар Карягды оглы вместе с таристом Мирзой Фараджем и кеманчистом Кули выступал на концертах и меджлисах Баку. В эта время на Апшероне почти ни одна свадьба, ни одно веселье не обходилось без Джаббара. Все старались, чтобы украшением их меджлиса стал популярный певец со своей группой. Но Джаббар никогда не старался соблюдать лишь свои интересы, никогда не противопоставлял себя другим. Старейший ханенде Ислам Абдуллаев рассказывал: "Иногда случалось, что Джаббара в один день приглашали на 3-4 свадьбы или меджлиса. В таких случаях Джаббар сам рекомендовал хозяину меджлиса своих друзей-ханенде. Неоднократно на меджлисы, куда приглашен был сам, он отправлял меня, Кечачи оглы Мухаммеда и Шекили Алескера. И потом, Джаббар не хотел, чтобы кто-нибудь был на него в обиде. Поэтому иногда за один вечер Джаббар бывал на нескольких меджлисах, пел в каждом один дестгях, чтобы не обидеть хозяина дома. Помню, однажды Кечачи оглы и я пели на одной бакинской свадьбе. Туда нас рекомендовал Джаббар. Вечером, когда должны были привезти невесту, вдруг явился Джаббар. Его появление прибавило веселья. Хозяин свадьбы и гости-аксакалы попросили Джаббара спеть "Мансурийе".

Когда и мы в свою очередь стали настаивать на этом, Джаббар, улыбаясь, обратился к гостям: "Я спою "Мансурийе" с одним условием: пусть сначала Кечачи оглы споет "Чобан-Баяты", а Ислам - "Етим сегях". Тогда я к вашим услугам". После нашего пения Джаббар так исполнил "Мансурийе", что услышь я его сейчас, продлилась бы моя жизнь лет на 20".Джаббар не довольствовался выступлениями лишь на бакинских свадьбах и меджлисах; его неоднократно приглашали на сцены театров Тагиева и Маилова. Зная, что имя Джаббара привлечет особенно много зрителей, хозяева театров заранее отмечали в афишах выступления Джаббара. Несмотря на все эти успехи, с приходом лета Джаббар всегда стремился в родную Шушу. Каждый летний приезд знаменитого ханенде превращался в народный праздник.


Заслуженный артист Азербайджанской ССР Джалилбек Багдадбеков в своих "Воспоминаниях о Карягды оглы" пишет: "Приезд Джаббара в Шушу вызывал большую радость. Хозяева свадеб заранее делили его время между собою. Однажды, проходя по базарной площади, я услышал разговор 3-4 мужчин. Они поздравляли друг друга по случаю приезда Джаббара. Один из них сказал: "Поздравляю тебя, наш брат Джаббар приехал". Другой ответил: "И я тебя поздравляю". Когда Джаббар приезжал в Шушу, все горожане выходили ему навстречу и приветствовали его. Они с такой, искренней радостью встречались с ним, будто Джаббар приносил счастье - "воду жизни". И вправду Джаббар приносил исцеление больным душам. Во время его пребывания в Шуше все разговоры бывали только о нем". Революция 1905 года пробудила народы Востока, в том числе и азербайджанский народ. Она создала условия для оживления всех областей общественной жизни. Передовая интеллигенция Азербайджана плодотворно использовала эти условия.Такие прогрессивные деятели культуры, как Нариман Нариманов, Мирза Алекпер Сабир, Джалил Мамедкулизаде, Абдуррагимбек Ахвердов, Фирудун-бек Кочарли, Ахмед-бек Агаев, Гашим-бек Везиров, Узеир Гаджибеков, Гусейн Араблинский и Джаббар Карягды оглы издавали в Шуше, Шемахе, Гяндже, Баку и других городах газеты, журналы, открывали библиотеки, драматические кружки в рабочих клубах, артистические и благотворительные общества, помогая тем самым просвещению народа.

В 1907-1910 гг. в результате совместной деятельности Узеира Гаджибекова, Мирзы Алекпера Сабира, Гаджиаги Аббасова и Джаббара Карягды оглы в селении Балаханы близь Баку был организован театральный кружок при рабочем клубе, члены которого Мирза Мухтар, Джангир Зейналов, Гусейн Араблинский, Абульфат Вели и Мирзага Алиев часто показывали представления. В антрактах в сопровождении Курбана Примова и Саши Оганезашвили пел Джаббар Карягды оглы.
Иногда Джаббар приглашал в Балаханский клуб своих друзей - Алескера Абдуллаева, Кечачи оглы Мухаммеда, Ширина Ахундова, Арсена Ярамышева и организовывал концерты в пользу бедных студентов и для удовлетворения некоторых нужд школы.В начале XX века акционерные общества "Граммофон", "Спорт-рекорд" и "Экстрафон" охотно записывали ханенде на пластинки, наживая на этом большие капиталы.

Джаббар Карягды оглы в 1906-1912 гг. по приглашению этих акционерных обществ ездил вместе с Курбаном Примовым и Сашей Оганезашвили в Киев, Москву и Варшаву, чтобы сделать записи.Грампластинка Джаббара, выпущенная фирмой "Спорт-рекорд", была быстро распродана. Кроме этого, фирма выпустила каталог, в котором указывались теснифы и мугамы, исполняемые ханенде, и были опубликованы их фотографии. На первых страницах каталога была помещена фотография Джаббара с подписью под нею: "Выдающийся ханенде Джаббар Карягды оглы - шушинец".Записывая свой голос, Джаббар с блеском исполнил классические мугамы. В истории азербайджанской музыки не было второго ханенде, который с таким искусством исполнял бы "Кюрд-Шахназ", "Мансурийе", "Махур" и в особенности "Хейраты", неизменно пробуждая в слушателях добрые чувства, веру в будущее.


Сеид Шушинский отмечал, что когда пел Джаббар, будто мощная горная река выходила из берегов и сметала все на своем пути. Джаббар с большим мастерством исполнял "Баяты-Шираз", "Орта-Махур", "Чаргях", "Раст", "Мирза Гусейн сегяхы", а также "Самаи-шамс", "Мани", "Карабах-шикесте", "Аразбары", "Овшары" и другие. Помимо этого, очень лирично Джаббар пел старинные азербайджанские песни "Гялин гедек даш алтына гейзмейе", "Гезюм яшына таб этмез", "Дамыныздан дамджы дюшер", "Галалыям галалы", "Гаргамышам".


В 1912 году, возвращаясь из Варшавы, Джаббар Карягды остановился в Москве, где дал восточный концерт, в котором приняли участие Кечачи оглы Мухаммед, Давуд Сафияров, Мешади Мамед Фарзалиев, Курбан Примов и Саша Оганезашвили. Успех был так велик, что концерт пришлось повторить.
Около месяца пробыл в Москве руководимый Джаббаром ансамбль сазандаров, выступая на свадьбах и торжествах. Д.Карягды устроил также вечер в честь студента Московской консерватории Узеира Гаджибекова. Собранные деньги были вручены молодому композитору.Д.Карягды оглы, также как Гаджи Гуси, Бюльбюльджан, Мешади Иси и другие талантливые ханенде, прошел долгий творческий путь. Он прежде всего был великим мастером мугамата, знал специфические особенности каждого мугама, для перехода от одной части к другой искусно выбирал теснифы. Например, мугам "Баяты-Каджар" он исполнял очень оригинально, используя особенности турецких мугамов.

"Кюрд-Шахназ" и "Дешти" в его исполнении звучали необыкновенно лирично. Ханенде украшал их, также как и "Чаргях", своеобразными трелями.Ислам Абдуллаев в своих воспоминаниях отмечает, что при исполнении "Мансурийе" не было равного Джаббару. Старейший ханенде не случайно говорил об этом. Исполнение "Мансурийе" требовало от певца большого мастерства. После "Мансурийе" идут части "Зарби Мансурийе" и "Уззал", которые поются очень сильным голосом, на высокой ноте. Не обладая такими данными, ханенде не может петь этот мугам. Но Джаббар, исполняя "Мансурийе", как говорили слышавшие его, находил такие приемы, что даже искусные таристы не поспевали за ним. Именно поэтому Джаббар исполнял "Мансурийе" в сопровождении кяманчи. Джаббар Карягды оглы всегда тщательно подбирал к каждому мугаму глубокосодержательные газели Хафиза, Саади, Физули. Не только на турецком, но и на фарсидском языке он пел с четкой дикцией.Интересный эпизод рассказывает Джалилбек Багдадбеков: "Однажды в Баку богатый купец справлял свадьбу своего сына.

Среди гостей было 10-12 фарсидских купцов. На свадьбе пели Джаббар и еще два других ханенде. Сначала один ханенде спел "Шур". На лицах персидских гостей было недовольство. Они тихо переговаривались друг с другом: "Почему несведущие люди берутся за ремесло ханенде?" Увидев недовольство гостей, хозяин дома попросил петь Джаббара.Джаббар начал дестгях "Махур-Хинди" с газели Саади. На лицах гостей появилось оживление, затем изумление. Среди них был некто лет 65-70, с которым все говорили очень почтительно. Когда старик поинтересовался ханенде, я сказал, что это Джаббар Карягды оглы. Обрадовавшись, что я говорю по-фарсидски, он задал мне много вопросов о Джаббаре. Из разговора стало известно, что старик музыковед. Он сказал: "Я думал, что после Али из Шираза я более не встречу в мире подобный голос, мастерство. Оказывается, я ошибался"...К 1910-1915 годам Джаббар Карягды оглы был широко известен на Кавказе, в Иране и Средней Азии. Тысячи людей, живущих в Грозном, Владикавказе, Махачкале, Дербенте и в других кавказских городах, стремились попасть на его концерты. Талантом Карягды оглы восхищались в Тебризе, Тегеране, Стамбуле, Ашхабаде, Бухаре, Самарканде.

Порою концерты Джаббара устраивались на широких городских площадях или в живописных уголках, садах близ городов, так как невозможно было вместить в зрительный зал всех желающих послушать певца.Репертуар Д.Карягды оглы был богат и разнообразен. Интересно, что Джаббар пел песни и на армянском, грузинском, туркменском, узбекском и фарсидском языках. Выступая в Армении, он пел турецкие песни "Сары чэкмен йыртылсын", "Мене нэ олду" и другие на армянском языке. Армянские слушатели очень полюбили песню "Мене нэ олду". Позднее она исполнялась армянскими певцами под названием "Ангут ахчик". Джаббар с успехом исполнял также и армянские народные песни "Майрик джан", "Хабаремиес", "Сари-ахчик" и др.
Отправляясь на свадьбы или в гастрольные поездки, Джаббар вынужден был порою месяцами оставаться там, так как народ не отпускал его.Джалилбек Багдадбеков рассказывает о Джаббаре:


"В 1911 году в Эривани с местными любителями мы показывали спектакль. В начале лета Джаббар, тарист Ширин Ахундов и кеманчист Кули приехали в Эривани. Когда я пришел повидать Джаббара, у него был старый ханенде по имени Джюмшуд. Джаббар сообщил, что он даст один концерт в пользу Джюмшуда, и попросил меня подготовить афишу. Не прошло и часа после появления афиш, как все билеты были распроданы. Вечером произошел невиданный случай. Около тысячи зрителей, оставшихся без билетов, требовали билетов. Больше всех упорствовали армянские крестьяне, приехавшие из далеких деревень. После многих трудов в летнем театре объявили второй концерт Джаббара. На другой день было еще больше людей, и я не знал, что делать. Так как ни билетов, ни мест не было, то недовольство оставшихся на улице грозило превратиться в гнев. Тогда Джаббар сам объявил, что будет петь у источника "Хуррам", и все успокоились. На концертах 95% слушателей составляли армяне и азербайджанцы. Исполнение на армянском языке песни "Крунк" было вершиной радости и изумления. Днем позже корреспондент Хачатуров писал в местной газете: "Нет сомнения, что Джаббар самый великий и прославленный ханенде. В исполняемых им на армянском языке песнях не чувствовалось акцента. Это говорит об исключительном таланте Джаббара. Джаббар властвует над душами зрителей".


В 1916 году на средства нефтяной компании братьев Пирон в Баку был снят первый художественный кинофильм по роману Ибрагимбека Мусабекова "В царстве нефти и миллионов". Главную роль исполнял выдающийся азербайджанский артист Гусейн Араблинский. Хозяева "инофирмы пригласили Джаббара петь в этом фильме, который с успехом шел на экранах Закавказья. Ханенде, которые до этого в основном выступали на свадьбах и пиршествах аристократических семей, получили возможность широкого общения с массами любителей музыки.В двадцатые годы в жизни Джаббара Карягды оглы началась новая эпоха. Официально Карягды оглы не был членом какой-либо общественной группы и партии. Однако он доказал свою принадлежность к передовой прогрессивной интеллигенции. Своим искусством он встал на службу молодой республики.

В 1920- 1923 гг. он принял активное участие в работе агитационной бригады, вместе с которой побывал с концертами в Геокчае, Агдаше, Товузе, Кедабеке, Кубе, Гяндже и других городах и районах.Джаббар Карягды оглы был одним из первых организаторов Азербайджанской Государственной консерватории. Ведя уроки по классической музыке, он все свои силы отдавал воспитанию музыкальных кадров, в особенности молодых певцов.Джаббар Карягды оглы долгое время был солистом Азербайджанской Государственной филармонии имени Муслима Магомаева и Управления по радиовещанию; одновременно он был консультантом научно-исследовательского кабинета азербайджанской музыки при консерватории. Более чем за полувековой творческий путь ханенде собрал около 500 народных песен и музыкальных фрагментов и передал их кабинету, обогатив тем самым азербайджанский народный музыкальный фонд.

30 с лишним его песен положены на ноты Узеиром Гаджибековым и Муслимом Магомаевым. Большую помощь оказывал Джаббар Карягды оглы нашим композиторам, сочинявшим оперы и оперетты.Известный композитор Р.М.Глиэр, работая над оперой "Шахсенем", глубоко изучил особенности богатейшей народной музыки Азербайджана. Чтобы ближе познакомиться с ней, он приезжает в 1923 году в Баку. В этом деле большую помощь композитору оказывают Джаббар Карягды оглы и его собрат по искусству видный тарист Курбан Примов. В сопровождении Курбана Примова Джаббар Карягды оглы неоднократно пел композитору старинные азербайджанские песни и теснифы ("Аразбары", "Шикесте", "Состязание ашугов").За помощь, оказанную Р.Глиэру в создании оперы "Шахсенем", ЦИК Азербайджанской ССР наградил Джаббара Карягды оглы Почетной грамотой. Выражая свою признательность Джаббару Карягды оглы, композитор писал: "Почти все использованные мною в опере напевы являются старинными песнями и сообщены мне известным певцом Джаббаром Карягды".К торжествам по поводу тысячелетнего юбилея великого иранского поэта Фирдоуси, которое отмечалось в 1934 году, Джаббар Карягды подготовил шесть классических музыкальных отрывков, они были положены на ноты и отпечатаны.


В 1934 году в течение шести месяцев научно-исследовательский кабинет азербайджанской музыки, руководимый профессором Бюль-Бюлем, записал от него 220 народных песен, теснифов и около 70 народных музыкальных отрывков. Все эти песни и теснифы Д.Карягды оглы спел в сопровождении тариста Курбана Примова. Около 300 песен и теснифов, исполненных Джаббаром Карягды оглы, профессор Бюль-Бюль записал на фоновалик, а композитор Сеид Рустамов переложил на ноты, 50 народных песен, спетых Джаббаром Карягды оглы, в 1938 году были изданы отдельной книгой. Тексты песен в книге были даны на азербайджанском и русском языках. Самой популярной из этих песен, которую Джаббар пел с особым вдохновением, была "На горе растут красные маки".



Распустился на горе пунцовый мак.
В нежной песне соловья печаль и мрак,
Сердце бьется и возлюбленную ждет.
О, когда моя любимая придет?
Ты стройна, моя прекрасная, как лань,
Перестань грустить, родная, перестань!
Посмотри в глаза влюбленные - молю.
Не капризничай. Ведь я тебя люблю.
Почему твой голос грустен и уныл?
Тосковать с тобою вместе нету сил,
Ты прекраснее, чем роза на лугу.
От тебя я оторваться не могу.
Приказала ты, любимая моя,-
Я ушел скитаться в дальние края.
Надо мной ты надсмеялась, не любя.
Я и родины лишился и тебя.


30 мая 1934 года в Тбилиси прошла олимпиада искусства народов Закавказья, организованная с целью дальнейшего развития народного творчества. Она стала важным историческим событием в культурном развитии народов Закавказья. В олимпиаде, которая продолжалась четыре дня, участвовало 1900 человек, представляющих 17 национальностей. Были приглашены самые лучшие певцы, музыканты и танцоры Закавказья. С большим успехом выступил 74-летний Джаббар Карягды оглы, который был удостоен первой премии и Почетной грамоты Закавказского ЦИК. Печать того периода поместила положительные отзывы о Д.Карягды оглы.


31 марта 1935 года в Азербайджанском Государственном драматическом театре имени Азизбекова трудящиеся республики торжественно отметили 75-летие со дня рождения Джаббара Карягды оглы. Писатель Гаджибаба Назарли произнес большую и содержательную речь о жизни и деятельности народного ханенде. Был оглашен указ Совнаркома Азербайджана о присвоении Джаббару Карягды оглы звания народного артиста.После торжественной части состоялся большой восточный концерт в котором, помимо юбиляра выступили лучшие представители азербайджанского искусства.Нарком просвещения Азербайджана Мусеиб Шахбазов в поздравлении по случаю юбилея писал Джаббару Карягды оглы: "...Будучи одним из самых лучших и старейших представителей вокального искусства, Вы с большой силой и энергией 60 лет своей жизни посвятили развитию народной культуры, воспитанию молодых кадров".Учитывая многолетнюю плодотворную творческую деятельность Джаббара Карягды оглы и его выдающиеся заслуги в развитии азербайджанской музыкальной культуры, правительство наградило его орденом "Знак Почета".


Творчество Джаббара Карягды оглы было разносторонним: он был известен не только как народный ханенде, но и как поэт и композитор. Еще с юных лет Джаббар писал стихи, гошма и газели. Он заново написал тексты к многим теснифам, сочинил немало песен на собственные слова. Из этих песен и теснифов особенно известны "Истеканын дешилсин" ("Разбей стакан"), "Каш ки байрам олмяйды" ("Печальный праздник"), "Нахчыванын гедийнидэн ашэйдим" ("В Нахичевань"), "Мзмэлэр" ("Твоя грудь"), "Уча даг бошында" ("На вершине горы") и т. д.


Он сочинял не только песни в традиционном народном стиле, но и музыку и стихи на современные темы. Большую популярность в народе приобрели, например, песни "Баку", "Бей, молоток", "Басти" (о знатном мастере хлопка Басти Багировой), написанные Джаббаром Карягды оглы и впервые исполненные им же.Джаббар Карягды оглы открыл новую страницу в искусстве ханенде. В отличие от старых ханенде, Джаббар Карягды оглы прекрасно знал родную литературу, вместо фарсидских теснифов пел азербайджанские теснифы на тексты Низами, Физули, Закира, Вагифа, Сеида Азима Ширвани и Натаван. Многие ханенде (Гамид Малыбейли, Забул Касим, Ислам Абдуллаев), идя по пути Джаббара, стали петь газели азербайджанских поэтов. Профессор Бюль-Бюль писал, что Джаббара Карягды оглы можно считать пионером среди ханенде, поющих азербайджанские песни.В истории азербайджанской музыки ни один ханенде так глубоко не знал и так страстно не пропагандировал нашу народную музыку, как Карягды оглы. Всем духом и содержанием своего творчества Джаббар Карягды оглы - подлинно народный певец. Его можно поставить в один ряд с такими великими певцами мира, как Э.Карузо, Ф.Шаляпин, Б.Джильи.


Джаббар Карягды оглы обладал врожденным талантом, звучным и сильным голосом обаятельного тембра, исключительной музыкальной памятью, помноженными на отточенное мастерство. Все близко знавшие Карягды оглы удивлялись его памяти. Вот что писала газета "Бакинский рабочий" в марте 1938 года: "Из-за отсутствия нотных знаков до революции народные певцы и музыканты были вынуждены запомнить много песен и мелодий. Прекрасным примером феноменальной музыкальной памяти народных певцов может служить патриарх наших ханенде народный артист республики 80-летний Джаббар Карягды оглы. Это живая энциклопедия азербайджанского музыкального фольклора: он сохранил в памяти до 500 различных песен и музыкальных вариаций".


В творчестве Джаббара Карягды оглы нашли отражение самые прекрасные традиции народных ханенде. Писатель Мирза Ибрагимов писал: "Как и у всех народов, и у нас самые лучшие мастера с честью служили великой цели. Говоря об этом, мы вспоминаем Низами, Физули, Ахундова, Сабира. Мы вспоминаем известного ханенде и просветителя Джаббара Карягды оглы. Один из выдающихся мастеров Курбан Примов, долгие годы рука об руку с Джаббаром служивший народному искусству, при разговоре о Джаббаре говорил о его честности, великой верности народу и искусству: "Я еще не видел человека, так любящего искусство. Чтобы спеть пять мелодий, он слушал сто. Много читал, выбирал тексты. Каждая исполняемая им мелодия была достойная и законченная. Он ценил слово, выбирал всегда благородные тексты. Сам говорил, что "истинный художник должен не развлекать, а воспитывать людей". Эти простые слова Джаббара имеют глубокий смысл. Они выражают важную мысль, что настоящее искусство должно быть связано со временем, жизнью и борьбой народа, отвечать требованиям твоей эпохи".


Тенор Джаббара Карягды оглы обладал широким диапазоном и высокой тесситурой. Профессор Бюль-Бюль очень ценил голос своего учителя Карягды оглы. Выступая на Всесоюзной конференции вокалистов, проведенной в Баку в 1941 году, Бюль-Бюль сравнивал Джаббара Карягды оглы с великим итальянским певцом Карузо:
"Джаббар Карягды оглы не знает себе равных. Диапазон его голоса - две с половиной октавы. Голос Джаббара сильнее, чем у Карузо. Он пел один мугам в течение двух-трех часов. Карягды оглы - великий артист. Он 60 лет служил народу своим искусством и создал азербайджанскую школу вокала. Прекрасный тембр и обаяние голоса артиста не менялись от времени. В 70-75 лет его голос оставался таким, каким он был в 25-30 лет. Исполнение ритмических мугамов "Хейраты", "Мансурийе", требующих очень сильного голоса, после 70 лет удавалось не всякому ханенде."

[Сабир]

Сеид Шушинский



(1889-1965)

Мир Мохсун ага Сеид Ибрагим оглы Шушинский родился 12 апреля 1889 года в селе Горадиз Шушинского уезда. Мальчик рано потерял отца, и заботы по его воспитанию взяла на себя его тетя - Мешади Хурзад. Образованная и прогрессивная для своего времени женщина, Хурзад обладала неплохим голосом и пела на женских свадьбах. Сеид Шушинский через всю жизнь пронес любовь и уважение к ней: "После смерти отца меня растила тетя. У нее был нежный и красивый голос. Когда тетя признала и во мне певца, она стала брать меня с собой на свадьбы. Хурзад знала все мугамы, но лучше всего исполняла "Орта Махур".

Начальное образование Сеид Шушинский получил в Горадизе в медресе, где изучал фарси и арабские языки. Но уже в те годы он любил исполнять ашугские и народные песни. Уроженец Горадиза Асад Мирзали оглы вспоминает: "Я, Сеид и Гейдар Гейдаров из села Гочахмедли учились в одном классе. Учителем у нас был Молла Гамза. Сеид серьезно занимался, у него была отличная память. Он был прекрасным товарищем. Мы часто убегали за село, и там играли на холме. Сеид взбирался на холм быстрее всех и звал нас. Его звонкий и сильный голос разносился по всем окрестностям. Сеид любил петь на этом холме и не раз, услышав его пение, к нам приезжал с отрядом известный в этих краях качаг Сулейман, подавшийся в горы от рук жестоких угнетателей, и просил Сеида петь. Сеид пел беглецам мугамы на слова Сабира. Особенно он любил петь песни на стихи "Что бы ты сделал, боже?" и на те стихи, где разоблачался Мамед-али-шах".

Шла осень 1904 года. Известный ашуг Алексан из Туга вместе со своими товарищами был приглашен в Горадиз на свадьбу. Старейшины села попросили Алексана послушать 15-летнего Сеида. В тот день Сеид пел особенно хорошо. Очарованный сильным, проникновенным голосом молодого певца, ашуг Алексан принял Сеида в свою группу. Сеид Шушинский всегда с уважением вспоминал своего первого наставника: "Впервые я спел вместе с ашугом Алексаном в селе Гочахмедли на свадьбе известного революционера Мамедхана Мамедханова. Группа Алексана состояла из восьми человек.

В этой группе был также сын Алексана - Лазарь, который и пел, и играл. Несколько лет я вместе с группой Алексана выступал в селах вдоль берега Аракса, участвуя в свадьбах и народных празднествах. Ашуг Алексан прекрасно знал народные песни и мугамы. Он очень верно пел газели, мухаммасы Вагифа, Закира. Особенно удавалось ему исполнение знаменитой "Аразбары".Закончив учебу в медресе, Сеид стал портняжничать. Одновременно он пел в религиозных церемониях и народных празднествах. В том, что Сеид стал известен как профессиональный ханенде, решающую роль сыграла музыкальная среда города Шуши. В один из летних дней 1907 года в Карягино (г.Физули) игралась свадьба некоего Бахрама, сына Мешади Гулу.

На эту свадьбу было приглашено много гостей из Карабаха, в том числе и из Шуши. Среди гостей был и Сеид вместе со своим дядей Мешади Сеид Али. Сеид вспоминал, что на той свадьбе он впервые увидел известного ханенде Кечачи Мухаммеда. Когда Кечачи кончил петь, все стали просить, чтобы спел и Сеид. Это удивило его дядю, который жил в Шуше и до этого не слышал пения своего племянника. Когда Кечачи передал Сеиду бубен, тот несколько растерялся, но знаменитый ханенде поддержал его: - Не бойся, пой!

Сопровождали его пение тарист Бахши и кеманчист Арменак Шушинский. Сеид спел "Гатары", и восхищенные слушатели наградили его бурными аплодисментами. Все поздравляли молодого певца и его дядю, который, следуя совету знатоков, решил повезти племянника в Шушу. Шуша была известна как культурный центр всего Кавказа. Только в XIX веке в этом городе - колыбели талантов - жили 95 поэтов и литераторов, 22 музыковеда, 38 ханенде, 18 архитекторов, 42 учителя, 5 астрономов, 16 врачей, 12 фармацевтов и пр. Мешади Сеид Али был прогрессивным человеком своей эпохи. В Шуше его знали как известного музыковеда. Естественно, что он лично занялся музыкальным образованием молодого певца, знакомил его со стихами Саади, Хафиза, Физули, Закира, учил петь мугамы.

Следует отметить, что в формировании молодого Сеида как ханенде решающую роль сыграл великий азербайджанский певец Джаббар Карягды оглы. Дома Мешади Сеид Али и Джаббара стояли по соседству, и Сеид часто слышал пение прославленного певца. Впоследствии Сеид вспоминал: "Джаббар и мой дядя очень дружили. Дядя часто водил меня на празднества, где выступал Джаббар. Когда я слушал его пение, я мечтал о том, чтобы когда-нибудь научиться петь, как он. Я много работал над собой, часами слушал пластинки с записями песен Джаббара".

Первое выступление Сеида Шушинского перед шушинской публикой состоялось в 1908 году. Известный певец Ислам Абдуллаев, присутствовавший на этом концерте, вспоминал: "Однажды в Летнем клубе города состоялся большой концерт. На этот концерт вместе с известными ханенде Карабаха был приглашен и я. Билеты были распроданы за неделю вперед, и сотни людей, не доставших билеты, задолго до начала концерта усеяли крыши соседних домов и небольшие холмы, окружающие Летний клуб. В 9 часов вечера начался концерт. После выступлений Джаббара, Касума, Мешали Мамеда, Гамида и Кечачи ведущий объявил, что молодой певец Сеид исполнит "Мани". Тарист Грикор только тронул струны, как по залу разнесся такой голос, что все музыканты вскочили с мест. Раздались аплодисменты. Сеида долго не отпускали, и он спел по просьбе слушателей "Баяты-Шираз". Исполняя этот мугам, он перешел из раздела "Хаверен" в "Татар", и тогда поразились не только слушатели, но и известные музыканты, ибо этот переход требовал от певца не только сильного голоса, но и мастерства, и определенной смелости. Такой уровень профессионализма в 19-летнем певце естественно поразил избалованную шушинскую публику. Из рук Джаббара выпал бубен, а Кечачи, подняв руки к небу, сказал: "Боже, что это? Что это за чудо? Слава тебе, создатель. Теперь я знаю, что святой Давуд - это правда". Сидевший рядом Гамид Малыбейли покачал головой: "Не то ты говоришь, Кечачи. Будь жив святой Давуд, и он бы поразился этому голосу".

Когда Сеид кончил петь, в зале все вскочили с мест, приветствуя молодого певца. Ведущему концерт Азадбеку Амирову долго не удавалось установить тишину. Только после того, как сидевший в зале Ханлык Мухтар сделал два выстрела в воздух, зрители успокоились. Сеид спел шикесте "Шекер оглы". Когда он закончил петь, Джаббар поднялся на сцену, обнял Сеида и, обратившись к слушателям, сказал: "Люди! Теперь если я и умру, то не печалясь, ибо есть Сеид".
После этого концерта Сеид приобрел необычайную популярность в городе, услышать его пение жаждали все. Рассказывают, что музыканты каждый день осаждали дом Мешади Сеид Али, приглашая молодого ханенде отправиться с ними на свадьбы и празднества. Но дядя был строг к молодому певцу, считая, что Сеид еще должен много учиться и работать, чтобы усвоить все тонкости восточных мугамов и на родной музыки. Именно поэтому Мешали Сеид Али отправил Сеида на учебу к Наввабу.Сеид учился в школе Навваба более двух лет, и только в 1910 году тот разрешил ему выступать на народных празднествах и музыкальных вечерах. Знаменитые музыканты того-времени считали за честь выступать вместе с ним.

Осенью 1911 года Сеид Шушинский впервые выступил вместе с известным музыкантом, таристом Мешади Джамилем Амировым. После этого выступления Мешади Джамиль увез Сеида в Гянджу. Там часто, как и в Шуше, устраивались народные празднества и музыкальные вечера, на которых выступали Малыбейли Гамид, Аскер Курбанов, Муса Шушинский, Али Джавад оглы, тарист Рзабала, кеманчист Беюк киши Алиев, известный гармонист Абуталиб Юсифов и только-только начинавший петь Бюль-Бюль.
В Гяндже Сеид Шушинский жил в гостинице "Тегеран". Там часто собирались музыканты и любители музыки, проводя время в беседах о восточной музыке. Хозяин гостиницы Бала Сеид поощрял эти собрания, и в скором времени гостиница превратилась в своеобразный музыкальный салон. Сеид стал любимым ханенде Гянджи, украшением всех празднеств города.

Вместе со своими друзьями таристом Мешади Джамилем и гармонистом Абуталибом Сеид стал известен не только в Шамхоре, Таузе и Казахе, но и в Тифлисе, куда в конце 1911 года его пригласил армянский клуб "Общественное собрание".В начале XX века в Тифлисе открывается целый ряд музыкальных школ. В городе действовали Артистическое общество, Казенный театр, Тифлисское собрание, Дворянский клуб, Общественное собрание и Народный дом. Тифлис сыграл в становлении Сеида Шушинского как профессионального певца роль не меньшую, чем Шуша. В клубах и театрах города, на празднествах и свадьбах выступали тогда такие известные музыканты, как Чекмечи Мухаммед, Меджид Бейбутов, Мешади Мамед Фарзалиев, Мешади Кафар, Марди Джанибеков, Мешади Зейнал, Бала оглы Григор Рубен Караханов.
Первое официальное выступление Сеида в Тифлисе состоялось в декабре 1911 года на сцене клуба "Общественное собрание" в сопровождении известного тариста Грикора и кеманчиста Севи. Концерт прошел с большим успехом, слушатели особенно восторженно встретили исполнение Сеидом мугама "Шур". После первого концерта слава о молодом певце разнеслась по городу.

По воспоминаниям некоторых современников, на второе выступление Сеида собралось более двух тысяч человек. Во втором концерте Сеида участвовал старейший тарист Мардинка. Восхищенный голосом и высоким профессионализмом Сеида, старейший музыкант сказал: "Я всю жизнь мечтал услышать такого певца". На концерты в Тифлисе приходили не только азербайджанцы, но и армяне, грузины, лезгины. Сообщения о выступлениях Сеида печатались в местных газетах. В газете "Хоризон", выходившей на армянском языке, часто публиковались фото и статьи о творчестве ханенде. Хозяева театров н клубов, видя успех выступлений Сеида, наперебой приглашали молодого певца петь в перерывах между действиями, что привлекало в театры еще больше зрителей.

Сеид Шушинский выступал и в Народном доме имени К.Я.Зубалова, который считался одним из крупных культурных очагов Тифлиса. Два раза в месяц в Народном доме выступала труппа азербайджанского драматического театра. Сеид выступал здесь в перерывах между действиями.В 1912 году по инициативе Джалила Мамедкулизаде (редактора журнала "Молла Насреддин"), Алимирзы Нариманова и при непосредственной помощи Сеида Шушинского в азербайджанском районе Тифлиса (Шейтан-базаре) был открыт новый клуб "Аудитория", где давались как концерты, так и театральные представления. В день открытия клуба под руководством Сеида Шушинского был дан большой концерт, в котором участвовали тифлисские сазандары. Концерт прошел с большим успехом. Сеид Шушинский спел в сопровождении тариста Мешади Зейнала мугам "Махур". Вырученные деньги он передал в фонд клуба. Следует подчеркнуть, что "Аудитория" была открыта только благодаря материальной помощи Сеида Шушинского. Сеид как меценат оказывал щедрую материальную помощь и театру, и актерам.

В работе клуба участвовали такие видные деятели азербайджанской культуры, как Гусейн Араблинский, Мирзаага Алиев, Али Курбанов, Сидги Рухулла, Ибрагим Исфаганлы, Мирзали Аббасов, Мирзахан Гулиев, Э.М.Кирманшахлы, Алия ханум, Тарлан ханум, П.Таналиди и Мустафа Марданов. Они ставили пьесы азербайджанских драматургов, отдавая, конечно, предпочтение операм и музыкальным комедиям Узеира Гаджибекова. В этих спектаклях Сеид Шушинский выступал в главных ролях, отказываясь от своей доли кассовых сборов в пользу театра.

О сценической деятельности Сеида Шушинского в Тифлисе, о его роли в развитии азербайджанской театральной и музыкальной культуры писал видный деятель сцены, народный артист Азербайджанской ССР Мустафа Марданов: "Каждый раз, когда я видел Сеида Шушинского или слушал по радио, перед моими глазами, как в кадре киноленты, проходили первые годы моей творческой деятельности, город Тифлис. Сеид Шушинский был истинным народным ханенде, он завоевал огромную славу в Тифлисе. Там я с ним и познакомился. Сначала Сеид Шушинский не выходил на сцену, он пел или до начала представления или в перерывах на авансцене. Зрители любили его. Сеид был очень привязан к театру, каждый свободный: час он использовал для того, чтобы присутствовать на репетициях. Театральные работники оказали Сеиду большую помощь в его развитии. Очень скоро он стал выступать в оперных представлениях.

На тифлисской сцене Сеид Шушинский исполнил роли Ибн Салама ("Лейли и Меджнун"), Аскера ("Аршин мал алан"), Сарвара ("Не та, так другая"). Игра Сеида была отмечена талантом и оригинальностью. Следует отметить, что Сеид за свои выступления не брал у нас денег. Наоборот, он покрывал часть расходов по представлению. Оказывал он материальную помощь и бедным студентам. Немало помогал Сеид редакциям газет и журналов. (Здесь я имею в виду помощь журналу "Молла Насреддин" и его сотрудникам.) Сеид в истинном смысле этого слова был меценатом по отношению ко многим деятелям искусства и литературы".

В 1912 году Мусульманское благотворительное общество пригласило в Тифлис видного азербайджанского актера Гусейна Араблинского. При его участии в качестве режиссера и актера азербайджанские актеры, живущие в Тифлисе, поставили множество спектаклей.

Тифлисские зрители буквально штурмовали театр, когда там шли спектакли с участием Араблинского, и восхищались образами Надир-шаха, Наджафбека и Ага Мухаммед-шаха, которые мастерски создавал этот прекрасный актер. Г.Араблинский высоко ценил как голос, так и профессиональное мастерство Сеида Шушинского. Он приглашал Сеида Шушинского выступать во время антрактов спектаклей.

Больше того, однажды в помещении Казенного театра Гусейн Араблинский организовал концерт восточной музыки с участием Сеида Шушинского, причем этот концерт отличался от восточных концертов, которые организовывал А.Ахвердов. Сеид Шушинский по совету Г.Араблинского впервые появился на азербайджанской сцене во фраке, что, конечно, удивило публику. По традиции восточные ханенде всегда пели в сопровождении тара и кяманчи. Сеид Шушинский впервые нарушил эту традицию. Он вышел на сцену без тариста и кеманчиста: ему аккомпанировала на фортепиано-дочь иранского консула, получившая музыкальное образование в Италии. Сеид спел мугам "Баяты-Исфаган". После певца на сцену вышел Гусейн Араблинский, исполнивший: монолог Гамлета "Быть или не быть". Полторы тысячи зрителей, поднявшись с кресел, восторженно приветствовали: Сеида Шушинского и Гусейна Араблинского.

Этих двух больших деятелей азербайджанской культуры объединяла большая дружба. Приезжая в Тифлис на гастроли, Гусейн Араблинский проводил большую часть времени с Сеидом, их разговорам о театральном искусстве, об особенностях восточной музыки не было конца. Их дружба продолжалась почти 10 лет. В марте 1919 года Гусейн Араблинский пал от руки убийцы - офицера мусаватистской армии. Смерть Араблинского была большим ударом по всему азербайджанскому искусству. Потрясенный гибелью друга, Сеид Шушинский направил в адрес семьи покойного следующую телеграмму: "Музыканты, ханенде и актеры Тифлиса независимо от национальности выражают глубокое соболезнование семье Гусейна Араблинского, нашего брата по искусству, безвременно павшего от руки подлого убийцы. Сеид Шушинский". Сеид Шушинский пронес через всю свою жизнь уважение и любовь к этому видному деятелю азербайджанской культуры.Поэт и журналист Аликули Гамкусар познакомил Сеида Шушинского с Джалилом Мамедкулизаде, редактором журнала "Молла Насреддин", который вел ожесточенную борьбу против религии, невежества и фанатизма. Впоследствии они стали большими друзьями. Джалил Мамедкулизаде часто приглашал Сеида и тариста Мешади Зейнала к себе домой, часами слушая его пение.

Известно, что Мирза Джалил очень любил восточную музыку, всячески пропагандировал творчество народных певцов и ашугов. Он и сам был музыкантом-любителем, играл на флейте и кяманче. Его брат Мирза Алекпер обладал неплохим голосом. Сеид, который сознавал идейное и политическое значение журнала "Молла Насреддин", оказывал Мирзе Джалилу финансовую помощь.

В 1914 году, когда в Тифлис приехал известный певец Абульгасан Хан Игбал Азер со своей группой, Сеид Шушинский выступил с концертом в Народном доме имени К.Я.Зубалова. В присутствии известных на всем Востоке мастеров мугама молодой певец полностью исполнил мугамы "Чаргях" и "Махур", требовавшие большого таланта, мастерства и сильного голоса. Абульгасан Хан высоко оценил дарование Сеида и до конца своей жизни с уважением вспоминал Сеида Шушинского, считая его вторым после Джаббара Карягды оглы ханенде на Кавказе. В 1913-1914 гг. Сеид Шушинский дважды побывал в Киеве по приглашению акционерного общества "Экстрафон". В первой поездке ему аккомпанировали при записи тарист Бала оглы Грикор и кеманчист Севи, во второй раз тарист-виртуоз Бала Медиков и кеманчист Рубен Караханов. Напетые им на пластинку мугамы ("Чаргях", "Нава", "Баяты-Исфаган", "Хумаюн", "Раст", "Махур", "Забул", "Кюрд-Шахназ", "Сегях Мирза Гусейн"), ритмические мугамы ("Мани", "Аразбары", "Мансурийе") были тепло встречены ценителями восточной музыки.

Среди исполняемых им мугамов особое место занимает "Чаргях". Вступление Сеид, в отличие от других ханенде, начинал не с основной темы, то есть с "Джовхари", а с восьмой части мугама - с "Мансурийе", и после 10-15 минут пения на высоких нотах возвращался к началу мугама. Старейший ханенде объяснял это так: "Чаргях" - очень трудный мугам. Его исполнение - серьезный экзамен для певца. Ханенде, не обладающий широким диапазоном голоса, не сможет исполнить этот мугам. Суть и красота его в "Мансурийе". Поэтому, если на большом концерте начать "Чаргях" со вступления, можно утомить слушателя. Чтобы покорить публику, следует начать с "Мансурийе". Без этой части "Чаргях" напоминает землю, не согретую солнцем".

К слову сказать, Сеид Шушинский с блеском исполнял "Мансурийе" даже в возрасте 75 лет. Об этом свидетельствуют записи, сделанные им на азербайджанском радио в 1963 году. В таком преклонном возрасте петь "Мансурийе"-мог только Джаббар Карягды оглы. Опыт показывает, что некоторые наши певцы, обладающие голосовым диапазоном, близким к трем октавам, не могли так мастерски, как Джаббар Карягды оглы и Сеид Шушинский, исполнить "Мансурийе".В начале 1916 года Сеид Шушинский вместе с таристом Мешади Зейналом и писателем Аликули Гамкусаром приехал в Баку для постановки пьесы Джалила Мамедкулизаде-"Мертвецы". О приезде Сеида сообщали газеты, на улицах были расклеены афиши с приветствием: "Добро пожаловать, в Баку, Сеид!" Певец выступал в Баку не только в перерывах спектаклей, но и давал отдельные концерты. Заслуженный артист Азербайджанской ССР, ныне покойный Джалилбек Багдадбеков так описал впечатления об одном из этих концертов:
"Впервые в Баку я услышал пение Сеида Шушинского в Тагиевском театре. В то время в театре нередко хулиганили и вносили смуту кочи. Когда Сеид готовился к концерту, зрители, не знающие его, подняли шум. Но только Сеид спел :первую строку стихов "Гатара", в зале наступила невиданная доселе тишина. Сеид обладал столь редким мелодичным голосом, пленяющим зрителей уже с первой секунды, что смог покорить публику, заставить внимательно слушать себя. В перерыве зрители обменивались мнениями: "Ну и ну! Быть таким молодым и петь так мастерски".

Как мы отмечали, Сеид Шушинский был не только ханенде. Талантливый мастер сцены, он в 1916-1919 гг. успешно выступал в оперных представлениях в Баку, Шуше, "Тифлисе, Владикавказе, Батуми, Махачкале и Дербенте. Долгие годы Сеид сотрудничал с известным таристом Балой оглы Грикором и кеманчистом Севи. Созданное ими трио было прекрасно сыгранным ансамблем, слава о котором разнеслась далеко за пределами Азербайджана.
В различные годы Сеид Шушинский выступал вместе с таристами Мешади Зейналом, Шириной Ахундовым, Курбаном Примовым, с известными кеманчистами - Левоном Карахановым, Сашей Оганезашвили и Рубеном Карахановым.

Сразу после установления Советской власти в Азербайджане бакинские большевики направили на фабрики, заводы и промыслы, в рабочие поселки и села агитбригады, в состав которых входили видные театральные и музыкальные деятели. Своим искусством они служили делу революции, делу народа. Сеид Шушинский не был членом большевистской партии. Но он сблизился с великим сыном азербайджанского народа Нариманом Наримановым и его соратниками - Агамалы оглы, Алигейдаром Караевым, Дадашем Бунятзаде и Гамидом Султановым, оказывал им действенную помощь. К революционно-пропагандистской работе Сеида Шушинского привлек его старый друг Алигейдар Караев. Уже на закате своих дней Сеид вспоминал, что познакомил его с Караевым поэт Аббас Сиххат. Это случилось в 1911 году в Шемахе. Впоследствии Сеид встретился с Караевым в тринадцатом году в Тифлисе в редакции журнала "Молла Насреддин". В то время Алигейдар Караев учился в Черкасском университете и вел работу большевика-подпольщика.

Приезжая в Тифлис, Алигейдар Караев останавливался в доме Сеида Шушинского. В начале 1919 г., когда борьба против сил контрреволюции в Баку особенно ожесточилась, Сеид Шушинский получил телеграмму от Алигейдара Караева, в которой содержалась просьба немедленно приехать в Баку. В феврале 1919 года Сеид Шушинский выехал в Баку. Большевики организовывали концерты-митинги в рабочих клубах, на фабрике Г.3.Тагиева, на которых выступали известные большевики А.Караев, Р.Ахундов, Г.Алиев, М.Мусеви, А.Юзбашиев. В заключение Сеид Шушинский исполнял революционные песни. Газеты заранее сообщали о таких концертах-митингах. Например, в одном из номеров газеты "Азербайджан фугарасы" ("Азербайджанская беднота") сообщалось: "23 января в зале Центрального рабочего клуба состоится концерт-митинг. На концерте-митинге будут участвовать Сарабский, Сеид Шушинский, Рухулла Ахундов, Бунятзаде и другие".Сеид Шушинский участвовал и в тайных сходках большевиков. Когда стоящие в дозоре сообщали о приближении полиции, он брал в руки бубен и начинал петь. В печати того времени часто освещалась творческая деятельность Сеида Шушинского. Газета "Азербайджан" в своем номере от 12 июля 1919г. писала: "Три дня тому назад в Государственном театре состоялся восточный концерт знаменитого певца восточных мелодий - известного по всему Кавказу Сеида Шушинского. Несмотря на жару и духоту в зале театра, концерт привлек массу публики, которая с огромным и чутким вниманием следила за каждым мотивом певца и наградила его долго несмолкаемыми аплодисментами. За последние годы в голосе Шушинского заметна большая перемена к лучшему".

Сеид Шушинский не любил петь на свадьбах богачей, он предпочитал выступления в общественных местах перед широкими народными массами. Он принимал активное участие в восточных концертах и в театральных представлениях вместе с видными представителями азербайджанской национальной культуры, такими, как Джаббар Карягды оглы, Кечачи Мухаммед, Шекили Алескер, Ислам Абдуллаев. Мешади Зейнал, Аббас Мирза Шарифзаде, Галжага Аббасов, Сидги Рухулла, Г.Сарабский и др. Знаменитый ханенде выступил также в концерте-представлении, организованном в Маиловском театре азербайджанским актером Аббасом Мирзой Шарифзаде. Как и всегда, мугамы и народные песни, исполненные Сеидом Шушинским, были восторженно приняты слушателями.

Сеид Шушинский участвовал также в благотворительных мероприятиях, давал множество концертов в пользу бедных студентов и голодающих крестьян. Например, 9 апреля 1920 года студенческий комитет в Баку провел вечер в здании Государственного театра. Вся выручка от этого концерта шла в пользу голодающих крестьян Карабаха. Сеид Шушинский выступил в роли ашуга Гариба, а также спел мугам. Собранные деньги пошли в фонд помощи крестьянам.
Сеид Шушинский был одним из активных организаторов агитпоезда, созданного при комиссариате просвещения Азербайджанской ССР. Агитпоезд имел радиоузел, типографию, киноустановку, библиотеку-читальню и пр. К этому делу были привлечены самые крупные деятели азербайджанской культуры и искусства того времени. На агитпоезде Сеид Шушинский объехал целый ряд районов Азербайджана. Познакомиться с творчеством этого великолепного мастера получили возможность самые широкие массы трудящихся.

После революции великий певец отдавал много сил пропаганде классической азербайджанской музыки и народных песен среди народов других республик. С этой целью он в 1921 -1922 гг. вместе с певцом Кечачи Мухаммедом и кеманчистом Левоном Карахановым, при участии большой группы армянских, грузинских и азербайджанских музыкантов, побывал в целом ряде городов Кавказа. Программы его концертов были разнообразны. Сеид пел не только азербайджанские мугамы и песни, но и песни других народов Закавказья - армян, грузин, лезгин.

С 1924 по 1926 год Сеид Шушинский был артистом Азербайджанского академического Государственного драматического театра. По инициативе основоположника азербайджанской школы композиции Узеира Гаджибекова в конце 1926 года он был приглашен на работу в Азербайджанскую государственную консерваторию. Вместе с известными певцами Джаббаром Карягды оглы и Кечачи Мухаммедом Сеид преподавал в только что открытом классе ханенде. Вместе с Узеиром Гаджибековым, Джаббаром Карягды оглы, Муслимом Магомаевым, Микаилом Мушфигом и другими видными деятелями азербайджанской культуры Сеид Шушинский вел ожесточенную борьбу с теми, кто считал мугамную музыку примитивной, а тар - отжившим музыкальным инструментом.Работая в консерватории (1926-1933) и занимаясь воспитанием молодых певцов, Сеид в тоже время принимал самое деятельное участие в музыкальной жизни республики. Он часто выступал в концертах европейской и восточной музыки.

Первый из таких концертов состоялся 22 декабря 1927 года в здании Дворца культуры (ныне Академия наук Азербайджана). В концерте приняли участие Вейс-Нино, Сона ханум, Жихарев, Г.Гаджибабабеков, Аркаша Аркадьев, А.Анатоллу, Орлова, Соболевская, Ефимова, Андреасов, тарист Симон Тифлисский, ханенде Кафар и, конечно, Сеид Шушинский. Этот концерт был тепло принят музыкальной общественностью и слушателями.

В 1933 году, когда был организован Ансамбль восточной музыки, Сеид Шушинский вместе с Джахан Талышинской, Нахичеванским, таристом Симоном Каспаровым, кеманчистом Арменаком Шушинским и пианистом Гуревичем вошел в состав этого ансамбля, который летом совершил гастрольную поездку по городам Советского Союза, побывал в Москве, Ленинграде, Харькове, в Казахской ССР и дал десятки концертов. Всюду слушатели с большим интересом встречали азербайджанских музыкантов.

После успешных гастролей Сеид Шушинский, вернувшись в Баку, получил приглашение в первый восточный оркестр, играющий по нотам и созданный Комитетом по радиовещанию. Организатором этого оркестра был Узеир Гаджибеков, привлекший в свой коллектив лучших музыкантов и ханенде республики. Этот оркестр сыграл важную роль в развитии азербайджанской национальной музыкальной культуры, что отмечала и пресса того времени: "Перевод на ноты восточных песен и принцип игры восточного оркестра по нотам - верная дорога. Эта дорога истинного развития нашей музыкальной культуры".

Первый концерт этого оркестра с участием Сеида Шушинского состоялся 4 августа 1933 года в здании Азербайджанской государственной консерватории. Кроме него, в концерте выступили специально приглашенный из Карабаха известный народный ханенде Афетли Акпер, Джахан Талышинская, Бикя Самедзаде и др. В периодической печати тех дней дается высокая оценка игре оркестра и исполнительскому мастерству певцов.В 1933-1938 гг. Сеид Шушинский работал художественным руководителем Государственного драматического театра в Физулинском районе. Его заслуги в деле привлечения в театр талантливых актеров, в повышении идейно-художественного уровня молодых актеров неоценимы. Однако и в годы работы в Физули Сеид Шушинский неоднократно приезжал в Баку с концертами.

Его имя можно встретить в газетных объявлениях и афишах тех лет. Сеид Шушинский выступал в Баку вместе со своими друзьями Джаббаром Карягды оглы, Зульфи Адыгезаловым, Явером Калантарли, Зульфугаром Сарыевым и др. Часто выступая перед хлопкоробами Мильской и Муганьской степей, перед нефтяниками Баку, Сеид никогда не забывал родную Шушу. Каждый год летом он вместе с своим ансамблем приезжал на родину, принимая деятельное участие в культурных мероприятиях города, устраивал театральные представления и вечера мугамов. Летом 1936 года в Шуше открылся Дом творчества Союза писателей Азербайджана. В этой связи 19 августа по инициативе местных организаций и писателей был проведен большой литературно-художественный вечер, который открыл видный литературовед, профессор Гамид Араслы. После доклада с чтением своих произведений выступили писатели Сулейман Рустам, Мамед Рагим, Джафар Хандан, Авез Садык.

В художественной части вечера, посвященной классической азербайджанской литературе (Физули, Ширвани, Набати, Натаван), выступили известный ханенде Хан Шушинский, гармонист Лятиф Алиев, ханенде Мехрали оглы Багадур, известный гармонист Абуталиб Юсифов и другие мастера. Сеид Шушинский, мастерски использовав газели Физули и Ширвани, в сопровождении тариста Иси Алиева и кеманчиста Расима Ширинова, как всегда, высоко профессионально спел мугам "Чаргях".
В 1939-1960 гг. Сеид Шушинский работал солистом радио и Азербайджанской государственной филармонии, а в последние годы своей жизни был консультантом мугамных опер в театре оперы и балета имени М.Ф.Ахундова.

Кроме того, Сеид Шушинский с 1943 года до конца своей жизни работал преподавателем мугамата в Азербайджанском государственном музыкальном училище им. Асафа Зейналлы. Все свои силы он отдавал делу воспитания новых музыкальных кадров, в особенности молодых ханенде. Известные ныне ханенде старшего и среднего поколений Хан Шушинский, Агигат Рзаева, Абульфат Алиев, Рубаба Мурадова, Ислам Рзаев, Ягуб Мамедов и многие другие являются воспитанниками Сеида Шушинского.
Учитывая огромные заслуги Сеида Шушинского в деле развития азербайджанской национальной культуры, правительство наградило его орденом "Знак Почета" и медалями, ему было присвоено звание народного артиста Азербайджанской ССР, он был удостоен почетного звания заслуженного учителя республики. Великий певец скончался 1 ноября 1965 года.

В лице Сеида Шушинского азербайджанский народ потерял одного из самых талантливых представителей национального вокального искусства, последнего классического ханенде.Газета "Коммунист" в некрологе в связи с кончиной певца писала: "Скончался Сеид Шушинский - старейший ханенде, заботливый учитель, необычайно скромный человек. 60 лет своей жизни он посвятил развитию азербайджанской национальной культуры, заслужив своим прекрасным голосом звание любимейшего певца народа,

завоевав славу во всем Ближнем Среднем Востоке".

Сеид Шушинский был художником, глубоко знавшим все тонкости классических мугамов. В одном из своих выступлений композитор народный артист СССР Фикрет Амиров так определил место великого ханенде в истории нашей национальной культуры: "В музыкальной истории нашего народа есть такие мастера, имена которых мы произносим с чувством гордости и восхищения. Разве можно забыть основоположника азербайджанской профессиональной музыки Узеира Гаджибекова, самого крупного представителя нашего вокального искусства Джаббара, веселого соловья, цветника нашей жизни Бюль-Бюля?! Конечно, нет! Вместе с этими прославленными и незабываемыми художниками, в одном ряду с ними мы называем имя нашего старейшего ханенде и уважаемого учителя всех нас Сеида Шушинского.
Честно говоря, мне трудно говорить о Сеиде Шушинском, ибо нелегко найти достойные слова для этой редкой жемчужины из сокровищницы нашей культуры. Но могу сказать, что нет такой области нашей классической музыки, в развитии которой не ощущалась заслуга Сеида.

Если говорить образно, то Джаббар был мозгом народной музыки, а Сеид - ее трепетным сердцем.
Я с гордостью заявляю, что при создании симфонических мугамов "Шур" и "Кюрд-овшары" я-ощущал большую помощь Сеида Шушинского. Глубоко зная восточную музыку, Сеид вместе с тем был заботливым учителем и прекрасным человеком. Сеид счастливый садовник. Его талантливые ученики в настоящее время своими изумительными голосами восхищают нас на сцене оперного театра и филармонии.

Наследие Сеида Шушинского - это огромная школа. Современные ханенде и композиторы могут многому научиться у него. То, что он в 1963 году в возрасте 74 лет спел мугамы "Хейраты", "Мани" и "Аразбары", подтверждают известные слова уважаемого профессора Бюль-Бюля: "Старые ханенде- словно родники, они неисчерпаемы". На мой взгляд, настало время создать научные монографии и книги о нашем певце Сеиде. Жизнь Сеида - одна из ярких страниц азербайджанской музыкальной культуры".
Сеид Шушинский вошел в историю азербайджанской музыкальной культуры как истинно народный ханенде. В течение 60 лет творческой деятельности он вел постоянные поиски, открывая для себя новое в классическом наследии. Искусство Сеида Шушинского стоит на одном уровне с самыми прекрасными образцами мировой вокальной культуры. В репертуаре восточной музыки трудно найти такой мугам, который не исполнял бы Сеид Шушинский. Больше того, его талант блистал своими гранями при исполнении особенно трудных мугамов. В исполнение каждого мугама Сеид вносил свою творческую индивидуальность. Он думал сам и заставлял думать слушателей.

Исполнение им мугама "Чаргях" может считаться венцом его творчества. Можем смело сказать, что нет до сих пор ни одного ханенде, который мог бы соперничать с Сеидом в исполнении этого мугама.
И до него мугам "Чаргях" исполняли известные ханенде Бюльбюльджан, Алескер и Джаббар Карягды оглы. Однако они прославились исполнением различных частей этого мугама, и только Сеид Шушинский пел этот мугам полностью. Вот как передает свои впечатления от исполнения Сеидом мугама "Чаргях" летом 1919 г. Хан Шушинский: "Тарист Мешали Джамиль тронул струны, и Сеид приступил к "Чаргяху", начав с "Мансурийе". Так он пел минут 15 и медленно вернулся к основной теме. Я смело могу сказать, что это было мастерство, которому не было равного в искусстве ханенде. Сеид пел "Чаргях" более двух часов. И только тогда я понял, что такое настоящее искусство и что значит быть настоящим певцом".

Сеид Шушинский был художником-новатором. Он добавил в некоторые мугамы новые части, новые музыкальные эпизоды. Именно Сеид впервые представил слушателям часть "Дильгеш" к мугамам "Раст" и "Кюрд-Шахназ". Иногда он объединял несколько мугамов. Примером могут служить "Раст-Хумаюн", "Гатар-Баяты", "Шур-Шахназ". Кроме того, Сеид Шушинский развил найденный Джаббаром Карягды оглы путь модуляции - перехода из одного мугама в другой. Известно, что это требует от ханенде большого мастерства и недюжинного таланта. А Сеид Шушинский умел совершить переход от неритмичного мугама к ритмичному так, что слушатель и не замечал этого перехода. Один из видных музыкантов Левой Караханов передал автору этих строк ценные материалы и документы об азербайджанской народной музыке и ее видных представителях. Летом прошлого года я встретился с ним в Тбилиси. Мы гуляли с ним в саду "Муштехид". Старейший музыкант, бродя по аллеям этого зеленого сада, рассказывал о музыкальных вечерах, которые в свое время происходили здесь. "Этот сад, - вспоминал он, - иногда называли садом музыкантов. Кого только он не видел? В этом саду более десяти лет выступали Саттар и Мелик Агам

[Сабир]

Эйбатов (Зюванов) Эйбат Атамоглан оглу



Генерал-майор. Родился в 1898г. В РККА с 1920г. В 1922г. окончил двухлетнюю Азербайджанскую военно-пехотную школу. В 1929г. окончил командирские курсы «Выстрел». В середине 30-х гг. в звании майора был начальником оперативного отдела 77-й Азербайджанской горно-стрелковой дивизии. Член ВКП(б) с 1931г. Перед войной – командир 641-го стрелкового полка 55-й стрелковой дивизии. Назначен первым командиром сформированной на базе 168-го запасного полка 46-й армии, 223-й Азербайджанской стрелковой дивизии.
В сентябре 1942г. на встрече в связи с отправкой дивизии на фронт имел личную стычку с Первым секретерем ЦК Компартии Азербайджана Мирджафаром Багировым, что впоследствии отразилось на его военной карьере.
Командуя 223-й стрелковой дивизией, прошел боевой путь от предгорий Кавказа до Харькова. В марте 1943г. части 223-й дивизии, соединившись с партизанами освободили г.Красноармейск. В июле 1943г. будучи генерал-майором, назначен на должность заместителя командира 416-й Азербайджанской дивизии к полковнику Сызранову.
21 апреля 1945г. 416-я Азербайджанская стрелковая дивизия, действующая в составе 5-й ударной армии, ворвалась в Берлин. Генерал-майор Эйбатов заменил погибшего командира 1373-го стрелкового полка подполковника Сеидбаталова З. Полк действовал в авангарде дивизии, перед ним была поставлена задача наступать по Унтер-ден-Линден в направлении Бранденбургских ворот, с которой он блестяще справился. У Бранденбургских ворот с башни танка Эйбатов произнес речь перед бойцами дивизии.
Сын Эйбатова в офицерском звании воевал в одной с отцом дивизии и погиб в одном из боев. Жена Эйбатова – Анна, также воевала в той же дивизии медсестрой.
Награжден орденом Ленина, двумя орденами Боевого Красного Знамени, орденом Суворова 2-й степени, орденом Богдана Хмельницкого 2-й степени, орденом Отечественной Войны 1-й степени. Был трижды легко ранен. Умер в 1959г.

[Хани]

Салам!
Я склоняю голову перед Великими нашими Предками! Они заслуживают самых высоких уважений.

Салам!
Я склоняю голову перед Великими нашими Предками! Они заслуживают самых высоких уважений.