Новости диаспоры Публикации Новости Библиотека Россия Азербайджан Фотография Форум
Главная страницаСделать стартовой Карта сайтаДобавить в избранное регистрация
Новости
Политика Экономика Туризм Спорт События и факты Светские новости Статьи Антиазербайджанская деятельность
Опросы
Наши друзья
























Поиск:



Политика
Перейти к общему списку

Леонид Кравец: «Я доставил Ельцина и Муталибова в Карабах» 01-10-2010
В ночь с 25-го на 26-е февраля 1992 года армянские вооруженные формирования при поддержке тяжелой техники и личного состава 366-го мотострелкового полка бывшего СССР, дислоцированного в городе Ханкенди, осуществили захват азербайджанского города Ходжалы.

Оставшееся в живых после штурма население города, около 2500 человек, вынуждено было покинуть свои родные дома с единственной надеждой пробиться в направлении города Агдам. Однако не всем удалось спастись. Армянские бандформирования с особой жестокостью учинили расправу над мирным населением. Беженцы, пробиравшиеся по «свободному коридору», на территории, примыкающей к Агдамскому району Азербайджана, были обстреляны. Оставшиеся в живых беженцы рассеялись. Бежавшие натыкались на армянские заставы и подвергались обстрелам.

В результате ходжалинской трагедии было убито 613 человек, из них детей - 63; женщин - 106, пожилых - 70 человек.

Уже на следующий день всему миру были продемонстрированы кадры азербайджанского тележурналиста Чингиза Мустафаева, снятые с места ходжалинской трагедии. Обнаруженные на месте видеосъемки тела принадлежали тем, кто сумел вырваться из Ходжалы и устремился в Агдам, но был настигнут армянскими боевиками в нескольких километрах от Агдама. На кадрах, снятых Чингизом Мустафаевым с вертолёта, видны беспорядочно разбросанные повсюду тела расстрелянных ходжалинцев. На месте трагедии он снимал отдельные тела — в основном детей, женщин и стариков, а затем — подготовку тел для отправки вертолетом в Агдам.

Корреспонденту удалось разыскать проживающего ныне в Украине майора Леонида Кравца, командира того самого вертолета, с борта которого была сделана видеосъемка с места ходжалинской трагедии.

- Леонид Маркович, как Вы оказались в Азербайджане?

- Меня, как кадрового офицера, в октябре 1989 года перевели служить с Дальнего Востока в Гянджу. Базировавшийся до этого там полк истребителей перевели на базу в Кюрдамир, а чтобы аэродром в Гяндже не пустовал, сформировали со всего Союза 326-ю эскадрилью, которая и осталась во втором по величине городе Азербайджана.

- Вы помните о полетах в Нагорный Карабах?

- Да, я летал на транспортно-боевом вертолёте Ми-24. Но, поскольку боевая авиация как таковая на тот момент в НКАО не требовалась, командование перевело меня на Ми-8. Поначалу мы летали очень много, так как некоторые районы Карабаха были в блокаде. Мы летали с гуманитарной миссией. Как вы помните, в Гяндже была знаменитая ковровая фабрика, и она получала сырье с горных районов Азербайджана, например, из Кельбаджара. То есть там люди собирали шерсть и отправляли ее в Гянджу, где из нее изготавливали ковры. Так как эти районы были в блокаде, то власти города Гянджа попросили нас летать туда. Мы возили в эти районы продукты питания, медикаменты, врачей, а обратно забирали полуфабрикаты из шерсти. Это было лето 1990 года.

В то же время в блокаде оказался Нахчыван. Мы часто летали и туда. Все полеты проходили через Карабах. В то время в Карабахе стояло очень много подразделений Внутренних войск МВД СССР и ситуация в области была более-менее контролируемой.

- Насколько нам известно, именно в управляемом Вами вертолете в Карабах на переговоры прилетели президенты России, Казахстана и Азербайджана. Как вели себя высокопоставленные пассажиры?

- Да, в конце 1991 года я перевозил в Карабах президентов России Бориса Ельцина, Казахстана – Нурсултана Назарбаева, Азербайджана – Аяза Муталибова, которые пытались нормализовать ситуацию в области.

Президенты России и Казахстана прилетели сначала в Баку. Вместе с ними прилетели московские экипажи, которые должны были перевести их в Карабах. Но из-за того, что правительственные экипажи придерживались строгих инструкций, они отказались лететь в Карабах. И тогда было принято решение полететь в область из Гянджи на наших вертолетах. Президенты прилетели в Гянджу, переночевали в Ханларском районе. В семь часов утра я уже докладывал Ельцину на аэродроме о готовности экипажа к вылету. Это был чисто солдатский борт, без каких-либо удобств в салоне. Но Ельцина это ничуть не смутило.

Мы прилетели в Ханкенди, где президентов уже встречали местные чиновники. Туда же прилетел и президент Армении. Переговоры длились три-четыре часа. За это время военные подсуетились и прислали комфортабельные вертолеты из Телави. Муталибов предложил пообедать в ресторане «Гейгель» неподалеку от одноименного озера. Но из-за того, что прибывшие из Телави экипажи не были подготовлены к незапланированному полету, они никак не могли сесть у озера. А Ельцин в то время только-только приходил в себя после авиакатастрофы в Испании, и он немного перепугался и отменил обед.

Все вернулись в Гянджу. На Муталибова страшно было смотреть. Потом «поотрывали» головы всем тем, кто заранее не подумал о том, чтобы накормить президентов России и Казахстана. Из Гянджи президенты улетели в Ереван и пообедали уже там.

Спустя две-три недели Ельцин принял решение вывести из области все войска, находившиеся в подчинении Москвы. Как только войска вышли, мир в НКАО рухнул в одночасье. Началось самое настоящее взаимоуничтожение двух народов.

- Но один полк все же остался…

- В Ханкенди остался всего один полк, который занимался только своей жизнью. Этот полк стал камнем преткновения между Баку, Ереваном и Москвой. В полку в основном служили прапорщики-армяне. Азербайджанцы считали этот полк угрозой для Карабаха. Армяне, наоборот, считали, что если этот полк вывести из области, то Карабах не продержится и недели. Началось очень сильное противостояние между народными фронтами Азербайджана и Армении. В центре конфликта оказался 366-й полк. Его то выводили, то обратно вводили. В конце концов, было принято окончательное решение о выводе полка из Карабаха. В марте 1992 года мы вывели его из Карабаха. Но вывод произошел довольно-таки странный. То есть техника практически вся там осталась, также остались около 100 солдат. Офицеры все уехали, а 100 солдат остались служить в армянской армии. Им предложили немыслимые по тем временам деньги, которые они до этого никогда и в глаза не видели. Эти солдаты остались в Ханкенди.

- Приходилось ли Вам вывозить с оккупированных азербайджанских территорий трупы мирных жителей, убитых армянскими боевиками?

- Да, приходилось. Но сначала я хотел бы поведать Вам один случай. Нас попросили забрать мирных жителей, сейчас уже не помню, в каком районе это происходило. Мы прилетели в это село, и тут к нам подошли старейшины и попросили не забирать детей и женщин. Мы удивились, как же так, с таким трудом для вас удалось выбить два «борта», чтобы вывезти в безопасное место, а вы отказываетесь покидать село. И тогда старейшины нам пояснили, что если мы заберем женщин и детей из села, то мужчины не будут его оборонять, и село будет захвачено. Мужчина не будет защищать свой дом, если там нет его семьи. Тряпки и домашнее имущество он защищать не будет, а если за его спиной будет семья, то он голову свою сложит, но не отступит перед врагом. Впоследствии я неоднократно убеждался в том, что это действительно так. Как только мы эвакуировали женщин и детей, то населенный пункт вскоре захватывался армянами.

Теперь касательно Вашего вопроса. Однажды в одном из селений армяне загнали несколько семей азербайджанцев в дом и подожгли. Люди погибли в страшных мучениях. Это село располагалось неподалеку от города Ходжалы в сторону Ханкенди. Там погибли родственники очень серьезных людей в Азербайджане. Нас попросили забрать останки людей, чтобы похоронить их по мусульманским обычаям. Для того, чтобы армяне позволили забрать останки погибших, азербайджанцы предоставили им ГАЗ-66 с несколькими сотнями литров бензина. В вертолет погрузили матрасы, на которые были уложены останки сгоревших людей. Многие останки просто рассыпались. То есть получился такой невероятно чудовищный бартер: мы сожгли людей, но сгоревшие трупы отдадим только после того, как вы нам передадите несколько сот литров бензина.

- Вы были одним из первых, кто воочию увидел результаты зверств армян в Ходжалы. Как Вы узнали об убийстве сотен мирных жителей?

- Из Гянджи в Карабах мы летали практически каждый день. Насколько я помню, трагедия произошла до вывода 366-го полка из Ханкенди. В день по 5-7 раз мы пролетали над Ходжалы. Этот район я прекрасно знал.

Нам звонили из Баку и предупреждали о том, что армяне готовят захват города Ходжалы, и нас просили помочь в эвакуации женщин, детей и стариков. За три дня нам удалось вывезти из Ходжалы в Агдам примерно 1000 мирных жителей.

Ходжалы стоял у армян как кость в горле. Попытки захвата города предпринимались постоянно, но он был достаточно хорошо укреплен. Мы завозили в город вооружение и народное ополчение.

Несмотря на то, что мы вывезли из Ходжалы много мирных жителей, тем не менее, там оставалось еще очень много женщин, детей и стариков. Город же был достаточно большим по меркам области.

Утром 26 февраля 1992 года, когда мы возвращались откуда-то из-под Ханкенди, второй пилот кричит мне: «Смотрите, сколько внизу разбросано тряпок!». Я посмотрел вниз и заметил, что все поле было разноцветным. Мы пошли на снижение и вдруг увидели, что это трупы. Убитых было никак не меньше 300-400 человек, может быть, даже больше. По полю ходили боевики и добивали раненых. Когда они нас увидели, то открыли по вертолету огонь. Но нам удалось уйти.

Мы были в шоке! Такого я еще никогда в жизни не видел, а я видел многое. Это было массовое убийство мирного населения. Более чудовищной акции я в жизни не видел.

Я сразу же доложил об увиденном своему командованию, а уже оно передало сообщение Баку.

- Какая реакция Баку последовала на это сообщение?

- В тот же вечер прилетел представитель президента Азербайджана и попросил нас отвезти его и представителей прессы на место массового убийства мирных жителей. Командование дало «добро», и мы полетели в Агдам, где на борт была взята съемочная группа Чингиза Мустафаева и еще несколько иностранных корреспондентов. На борт были взяты также несколько милиционеров из Ходжалы.

Мы не смогли сразу сесть на том поле, нас сразу же начали обстреливать. Хотя на вертолете был нарисован красный крест. Я сказал, что высажу всех на поле, а сам поднимусь выше, так как, если я сяду, то меня сразу же собьют из гранатомета. Мы договорились, что я покружусь над территорией 5-7 минут и снова сяду, чтобы забрать прилетевших со мной.

Я поднялся на определенную высоту и вдруг заметил, что в нашу сторону из Ходжалы мчатся несколько машин. Я тут же сел на поле и начал торопить, чтобы побыстрее улететь.

Чингизу Мустафаеву и прилетевшим с ним людям удалось погрузить в вертолет несколько трупов детей. С нами был один капитан милиции, которого мы взяли на борт в Агдаме, он нашел в поле труп своего трех- или четырехлетнего ребенка. Труп ребенка был страшно обезображен, в него была всажена вся обойма. Капитан передал труп ребенка на борт, а у самого уже сил не было подняться. С трудом удалось втянуть его в уже взлетавший вертолет. Пока мы летели в Агдам, этот мужчина прижимал труп ребенка к груди и плакал. Когда мы подлетели к городу, стало понятно, что убитый горем отец потерял рассудок. Он даже не мог выйти с вертолета в Агдаме.

Вы представляете, что происходит, когда пуля попадает в голову ребенка? Она сносит часть головы. У ребенка того милиционера вообще практически ничего не осталось от головы. Я сам видел десятки пуль в трупах детей, которые мы перевозили. Люди попали под шквальный огонь.

- Армяне утверждают, что якобы они не причастны к убийству мирных жителей Ходжалы, людям был предоставлен «коридор безопасности», по которому они могли уйти в Агдам. Армяне даже заявляют, что убийство ходжалинцев было совершенно самими азербайджанцами. Мол, территория, на которой были убиты сотни людей, контролировалась на тот момент азербайджанцами…

- Армяне брали Ходжалы с трех сторон, а одну сторону оставили якобы для выхода мирного населения. Но на этой стороне они расставили пулеметные точки, с которых расстреливались выходившие из города жители. Люди попали в ловушку. Шансов спастись у них не было.

Это было чудовищное массовое уничтожение людей, четко спланированная акция. Ведь все происходило ночью. Ходжалинцев там ждали, люди выходили из города группами, а трупы были рассеяны на два-три километра по склону горы. Было четко определено направление людей, которых встретили шквальным огнем.

Заявлять о том, что ходжалинцы были убиты самими азербайджанцами – верх цинизма. Я не думаю, что азербайджанцы могли сами же расстрелять своих. Я бы мог обвинить азербайджанскую сторону в пассивности, но не в преднамеренном уничтожении ходжалинцев. К 1992 году азербайджанонаселенных пунктов в Нагорном Карабахе становилось все меньше и меньше, и самим же азербайджанцам было абсолютно нецелесообразно уничтожать один из ключевых опорных пунктов. Ханкенди блокировался с одной стороны Шушой, а с другой – Ходжалы. Преднамеренно сдать Ходжалы означало то же самое, что отрезать самому себе ногу.

Вопрос о том, кем контролировался тот участок, на котором были обнаружены трупы ходжалинцев, весьма условный. Утром он может контролироваться азербайджанцами, а уже днем он будет под контролем армян. Как можно контролировать поле? Оно было условно разделено. Например, на одной стороне маленькой речки расположены армяне, а на другом берегу – азербайджанцы. Так кем же эта речка контролируется?

Трагедия ведь как произошла? Я уже указывал, что армяне брали город с разных сторон тремя группами, а одна группа блокировала отступление мирных жителей. Люди как раз и попали в эту засаду. Утверждать о том, что место, где погибли ходжалинцы, полностью контролировалось азербайджанцами, нельзя. На одну ночь оно перешло под контроль армян, а потом азербайджанцы подтянули сюда свои силы, и контроль перешел к ним.

Через два или три дня Чингиз Мустафаев показал кадры ходжалинской трагедии по телевидению, и началась паника среди азербайджанского населения Нагорного Карабаха. После этой трагедии и эвакуация мирного населения стала проходить более интенсивно. Люди боялись, что с ними случится то же самое.

Хочу сказать несколько слов о Чингизе Мустафаеве. Мы были знакомы с ним. Это был единственный корреспондент, чьи репортажи из Карабаха показывали не только в Азербайджане, но и на центральном телевидении России. Когда мы сели в Агдаме, чтобы забрать журналистов на место гибели ходжалинцев, я уже знал, что там непременно будет Чингиз. Больше и некому было лететь. Такие люди, как Чингиз, долго не живут. Они всегда там, где опасность, понимают, что это может стать их последним репортажем, но они все равно туда пойдут. Если бы он был другим, то сидел бы дома, писал бы очерки и сейчас был бы жив. Но такие, как Чингиз, не могут сидеть, сложа руки, когда в их стране разворачивается трагедия.

Еще один случай, о котором хотелось бы рассказать. Мы эвакуировали людей из одного населенного пункта. Как правило, в таких случаях нам выделяли пару-тройку офицеров милиции, в основном, это был гянджинский ОМОН. Был один майор, мы с ним довольно часто летали в Карабах. В тот день он также полетел с нами. По дороге он сказал, что по возвращении обязательно пригласит меня к себе в гости домой. Значит, мы летели над территорией неподалеку от Нафталанского района. Вдруг я заметил, что внизу идет ожесточенный бой. Офицер попросил меня сесть неподалеку от места боя. Сказал, что непременно должен помочь своим товарищам. Для меня это был шок: мы летели в мирную Гянджу, выполнив миссию по спасению людей. Но, увидев выражение лица того майора, я понял, что переубеждать его бесполезно. Я зашел на посадку, он сразу выпрыгнул из вертолета и побежал на помощь своим товарищам. Спустя три дня я узнал, что он погиб в том бою. Понимаете, ему это не надо было, но по-другому он поступить не мог. Таким же был и Чингиз Мустафаев.

- Как в дальнейшем сложилась Ваша жизнь? Вам предлагали остаться в Азербайджане?

- Да, предлагали. Но понимаете, для меня одинаково страшно было смотреть как на трагедию азербайджанского, так и армянского народов. Люди, которые еще вчера дружили, роднились друг с другом, в один момент стали врагами. Поэтому принять чью-то сторону в этой войне я не мог. Воевать ради денег я не хотел. Допустим, перешел бы я на сторону азербайджанцев, платили бы мне, например, 1000 рублей в месяц, и я летал бы бомбить армян. А завтра мне предложили бы армяне 5000 рублей и что, я должен был бы тогда бомбить азербайджанцев? Это безнравственно.

Вскоре нашу часть перевели в Грузию. Потом я попал в плен в Чечне, где меня чуть не расстреляли. Потом были Цхинвали и Сухуми. Я настолько устал и от войны, и от этих постоянных переездов. Хотя Баку предлагал мне должность министра авиации и заместителя главы МВД, я же тогда спас очень многих азербайджанских милиционеров и даже самого заместителя министра внутренних дел. А армяне предлагали мне квартиру в Ереване, должность командира части и звание полковника. Но я отказался от всех предложений, перевелся в Украину, где возил и президента Кравчука. Спустя три года, в 1995 году я уволился в запас.

- В Азербайджане трагические события в Ходжалы расследовала специальная комиссия. Привлекали ли Вас в качестве свидетеля?

- Нет, ко мне никто не обращался по этому поводу. Может быть, не смогли найти. Я вообще удивлен, как Вам удалось меня найти.

- После 1992 года Вам приходилось посещать Азербайджан?

- К сожалению, всего один раз. Я был в Баку в этом году в деловой поездке во время проводившейся здесь выставки нефтегазового оборудования.



Вверх
© Координационный Совет Азербайджанской Молодёжи
© 2005 - 2009 ksam.org
Пишите нам: [email protected]
При использовании материалов сайта ссылка на ksam.org обязательна
Редакция не несет ответственности за содержание рекламных материалов и баннеров.